ползли трактора с зажженными фарами. В них возникали и пропадали фигуры файа, едва одолевавших неистовые порывы ветра. Где-то горело, растрепанный дым несло вместе с мусором, бумагой, снегом, палыми листьями. Всё труднее становилось дышать, - воздух наполнился перетертым в пыль камнем. Бугор, канава, кустарник не мешали ветру и лишь ненадолго задерживали его. Встретив препятствие, ураган быстро заметал его пылью, сравнивал, - и мчался дальше, в море. Насмерть замерзший Элари вернулся домой, в гулкий мрак, и вновь приник к окну.

Ветер не ослабевал, удерживая устойчивое северо-восточное направление. Он продолжал свою густую, будто сотканную из зловещих стонущих звуков песню. Элари уже слышал и утробное гудение сорванных дождевых труб, и плеск разбитого стекла, и скрежет отдираемых от кровли досок. Иногда наметала ледяная крупа, и тогда по стеклам будто шуршали и стучали намерзшими прутьями метел.

Внезапно рев урагана усилился, - словно работающий вполсилы мотор запустили на полную мощность. Элари ощутил, как задрожало здание. На улице вырывало с корнем вековые деревья. Падая, они как паутину рвали электрические провода. Крыша пятиэтажки напротив плавно поднялась в воздух и уже там рассыпалась на части, - доски и бревна унесло, как перышки. В магазине на первом этаже одно за другим выдавливало наружу толстые зеркальные стекла витрин. Над ним из окна верхнего этажа торчали какие-то балки, - Элари не сразу понял, что это балки рухнувшего перекрытия.

"Мне повезло", - подумал он. Ветер бесновался, валя электрические столбы, стены дома содрогались так, что, казалось, вот-вот рухнут. Потом Элари вспомнил, что стекло хрупче, чем кирпич, и вовремя, - стоило ему отойти от окна, как его разнесло вдребезги. Ветер ворвался в помещение.

"Интересно, какова его скорость? - подумал он, сидя в углу. - Тридцать метров в секунду? Сорок? Мороз явно больше десяти градусов. А что творится на плато? - Он вдруг вспомнил стены крепости, - обветренные, неровные, похожие на старую скалу. - Не хотел бы я сейчас стоять под шпилем главной башни... - И тут его пронзила ещё одна мысль. - А что происходит на полях?"

Ответ был страшен и прост, - сейчас ветер сносил в море тонны самой плодородной земли, её верхний почвенный покров. Ураган сдирал с земли кожу. Ветер звенел и дул всё сильнее, даже здесь, в комнате, он пронизывал, обмораживал голые руки и лицо, осыпал измельченной землей, смешанной с сухим снегом... а снаружи он склеивал мелкозем, прессовал его, давлением урагана превращал в черные дюны.

С моря принесло птиц, похожих на чаек, - они погибали на лету, становясь из белых черными, и кричали страшно. Даже когда они умирали в воздухе, буря еще долго трепала их тела в своих струях, а потом бросала окоченевшие трупы на землю. Поваленные столбы размахивали на ветру оборванными проводами.

Вдруг яркая сине-белая вспышка осветила комнату. За ней последовал необычайный по силе взрыв, подобный взрыву мощной бомбы. Элари испуганно сжался, но любопытство вновь потащило его к окну.

Минуты через две он увидел оранжевый шар диаметром в полметра, - ветер нес его прямо на стену дома. Прежде, чем он успел это осознать, ярко-голубая вспышка ослепила его, и в тот же миг раздался гром, подобный пушечному выстрелу. Элари даже не сразу понял, что он сам и дом напротив совершенно целы.

Секунд через двадцать над крышами пролетел второй шар, - белый и яркий. За ним оставался длинный туманный след. Шар исчез, и секунды через три донесся раскат грома. Элари не представлял, что это могло быть, но продолжал смотреть, охваченный любопытством.

Словно в награду, из низких темных облаков выпал третий шар. Он плавно спланировал к земле и закружился по улице, то быстро, то зависая, не замечая бешеных порывов ветра и переливаясь тусклой радужной желтизной. Вокруг него четко выделялся туманный слой. Элари с тревогой следил, как шар носит по улице, - он был не меньше метра в диаметре. Затем шар скрылся с его глаз, а секунд через пять снова раздался мощный взрыв.

На этом его нервы, наконец, сдали. Он пробрался в ванную и заперся там, затаившись в кромешной темноте. Когда стало светло, он не сразу понял, что очередной огненный шар внезапно возник возле двери. Перепуганный, он замахнулся на него, - и шар вдруг исчез, не причинив вреда, как галлюцинация. Элари уже не мог понять, было это или нет, и испугался за рассудок. Ему казалось, что он сходит с ума... нет, уже сошел.

Словно ребенок, он сжался в углу и заплакал, размазывая грязные слезы по щекам. Они принесли ему неожиданное облегчение. Он забрался в ванну и мирно уснул под вой ветра. Там его поутру нашел вернувшийся Суру и они долго смеялись.

За стенами, вторя их смеху, ревел ураган.

3.

Ураган продолжался пять дней. Поднятая в воздух земля засыпала оросительные каналы полей. Полосы деревьев также недолго служили защитой. Черная буря наметала на них мелкозем, заваливала до макушек, и свободно неслась дальше, уже по гребню дюны.

Пятое утро поразило всех тишиной. Ветра как и не бывало, но последствия урагана виднелись повсюду, - сломанные и вывернутые с корнем деревья в скверах, развалившиеся крыши и снежные заструги, перекрывшие все улицы города. Там, где ветер снес снег, тротуары и мостовые были покрыты словно в ступах истолченным стеклом и изломанными ветками деревьев. Старые здания Байгары выдержали бурю, пострадали лишь окна и крыши. Были и раненые, но благодаря организованности файа их оказалось немного.

Зато полям был нанесен страшный ущерб. Гигантские метла бури долго скребли почву, пока не выбрали её верхний плодородный слой и не добрались до более твердого камня. Местами сохранилась желтая размочаленная зелень бывших озимых посевов. Весной поля придется засевать заново, иного выхода не было, - но даже при лучшем исходе Байгару ждал голод.

4.

Теперь Элари не хотел уезжать из столицы, - он видел, как смотрели на него те, кто не мог попасть в уютный оазис. Во время урагана он работал вместе со всеми, и даже черный от грязи, падающий от усталости, был счастлив. Сейчас же он ощущал себя предателем, и ненавидел это чувство. Но закон был непреклонен. Все юноши, не достигшие двадцати лет, должны жить в Лангпари. Исключений не было.

Теперь он