Многие люди, став жертвами таких репрессий, не идут в суд, не жалуются в вышестоящие инстанции, никак не отстаивают свою позицию, так как боятся сделать еще хуже. Боятся, что чей-то административный ресурс, чьи-то связи окажутся сильнее, и правды будет не найти. Боятся остаться совсем без работы, боятся, что поиски новой могут затянуться или же они не найдут ее вовсе, боятся остаться без средств к существованию. Возможно, отчасти они правы. Наверно, нельзя их винить за этот страх – ведь когда тебе двадцать лет и ты не обременен особыми обязательствами, ты можешь начать все сначала в случае какого-то неблагоприятного исхода, а если у тебя семья, которую нужно кормить, кредиты, которые нужно выплачивать, тридцатилетний опыт работы, который можно перечеркнуть одной-единственной записью в трудовой книжке, – скорее всего, ты действительно десять раз подумаешь, прежде чем вступить в какую-то борьбу, которая изначально будет неравной. Молчание людей в таких ситуациях приводит, как правило, к печальному результату в виде безответственных руководителей, огромного количества заместителей, каждый из которых имеет свой шкурный интерес. В конечном счете, это замкнутый круг.

Задумчиво рассматривая разноцветное маслянистое пятно от бензина на асфальте, Даша вдруг поняла: насколько сильно она устала от этой работы и была ею измотана, настолько же сильно она в ней сейчас нуждалась. Сейчас эта работа была для нее единственным источником дохода. Надо было на что-то жить, оплачивать приходящие каждый месяц счета. Она не могла себе позволить вот так, в одночасье, лишиться средств к существованию. Даша вдруг остановилась, пораженная внезапной мыслью, загоревшейся спасительным маяком в холодной темноте. Почему абсолютно чужие люди решают за нее, как ей жить? Она прекрасно понимала, что всем на нее плевать. Так почему же она сейчас должна идти на поводу у чужих эгоистичных желаний и портить себе жизнь, которая у нее одна? Сколько впереди еще таких людей встретится? Сможет ли она прожить жизнь по-своему, если будет вот так поддаваться им? Сейчас у нее есть возможность отстоять свою позицию.

Чем она рискует? Трудовой книжкой с тремя годами работы, причем почти год она занимала должность, ценную в любом возрасте, а уж для молодого специалиста – и подавно. Еще два года она работала во время учебы в вузе: ежедневно разъезжала по судам, а по ночам нередко приходилось просматривать документы. Чем еще она рискует? Тем, что из-за горькой обиды и несправедливости, которые буквально выжигают изнутри, потеряет огромное количество нервных клеток… А на другой чаше весов – заработанные деньги, заслуженный отпуск и хоть какое-то моральное удовлетворение.

Свернув в маленький переулок, до которого каким-то чудом не добралось невероятное для Питера палящее солнце, Даша почувствовала, как хаотичные мысли стали постепенно выстраиваться в ровный ряд. Да, конечно, она уйдет. Но не завтра. Уйдет, забрав то, что заработала, то, что причитается ей по праву. Будет бороться хотя бы за частичку справедливости в отношении себя. А сдаться она всегда успеет.

Достав из сумки почти разрядившийся телефон, Даша набрала номер.

– Алло, Людмила Петровна, я отзываю свое заявление. Я остаюсь.

Глава 52

Следующий день ознаменовал переход холодной войны в горячую фазу. Если раньше угнетение выражалось в периодических лишениях денег и грязных попытках клеветы, то сейчас добавилось полномасштабное, абсолютно открытое психологическое подавление со всех сторон. Конечно, принимая решение остаться еще на какое-то время, пусть и непродолжительное, Даша понимала, что ее начнут всячески выживать. Но тогда ей казалось, что она готова к этому. Теперь же девушке пришлось жить в постоянном страхе, постоянном ожидании обмана, подвоха, предательства. Она стала бояться завтрашнего дня.

Сразу после известия о том, что Даша отозвала свое заявление об увольнении по собственному желанию, Главный вызвал к себе начальника охраны и потребовал предоставить ему распечатку учета времени, в которое Даша приходит и уходит с работы, благо вход и выход из здания были по электронным пропускам. Увидев, что в некоторые дни она приходила в одну минуту десятого, он отдал приказ предоставить объяснительную от Даши по этому поводу. Даша вообще теперь постоянно писала объяснительные… Написав требуемую бумагу, девушка задумалась вот о чем: даже если она будет приходить вовремя, данные из электронной системы учета при желании все равно могут быть подкорректированы, если это кому-нибудь потребуется… и тут же сама себя оборвала. «Нет, это уже паранойя», – замотала головой Даша, пытаясь избавиться от навязчивой мысли. Решив хоть как-то себя обезопасить, она стала принципиально приходить за полчаса до начала рабочего дня и уходить не раньше, чем через полчаса после его окончания. Даша вовсе не собиралась в сложившихся обстоятельствах работать сверх нормы: приходя на тридцать минут раньше положенного, она просто закрывалась в кабинете и занималась своими делами, а ровно в девять часов открывала дверь и приступала к работе; точно так же поступала и вечером. Впрочем, она до конца так и не была уверена, что это поможет.

Оля, видя все это, лишь устало качала головой.

– Кому что ты пытаешься доказать? К тебе не станут относиться лучше. Даже если ты начнешь здесь ночевать, это не поможет.

– Мне не надо, чтобы они относились ко мне лучше, – мы обе знаем, что это невозможно. Я просто хочу лишить их всех формальных поводов для моего увольнения.

– Вряд ли тебе это удастся.

Даше казалось, что ее никто не слышит, не понимает ее мотивов и не желает понимать. Ее злило, что все считали, будто им виднее, что она должна делать, говорить, думать и чувствовать. Всем казалось, что они знают лучше, потому что они старше, опытнее, мудрее. А знают ли? Куда их завели эти знания о том, как лучше? В конечном счете они сами себя загнали в такую же ситуацию, а то и похуже, причем доведя ее до точки невозврата.

Все чаще Даша задумывалась о том, чем же измеряется жизненный опыт. Измеряется ли он количеством прожитых лет? Наверное, жизненный опыт у каждого свой. Наверное, он измеряется событиями, через которые мы прошли, людьми, с которыми состояли в тех или иных отношениях, жизненными ситуациями, в которые попадали, и тем, как мы из этих ситуаций выходили, какие вопросы себе задавали, а главное, какие выводы потом делали. Можно прожить многие десятилетия, но так и не приобрести жизненного опыта в том смысле, в котором его обычно понимают. Такие люди, как