— Скажи, сколько костей мне сломать твоему ненаглядному, чтобы узнать подробности? — Поглядывая на кузена спросил тот.

— Мы можем поступить иначе, по чести, ведь это то, чему тебя учили столько лет? Предлагаю поединок: я не использую оружия, а только свои артефакты, ты же не пользуешься силой амулета, но вправе летать и махать мечем, как рыцарь-дракон. Побеждаю — отпустишь нас, проиграешь, пойду на сотрудничество.

— Слишком много о себе думаешь. — Опустившись на землю заявил он. А тогда взлетел и добавил, — к твоему несчастью, я никогда не откажусь от возможности надрать зад человеку!

Амулет он использовал только раз — чтобы сделать щит и оградить арену. Так уж получилось, что Миг и Ванесса остались за кругом, а Рауль — в нем. Оно и не удивительно: кузен никогда не видел в парнишке достойного противника. Мари активировала все свои амулеты, дракон расправил крылья.

— Не бойся, я тебя не убью, только покалечу, ты мне живой нужна.

С этими словами он налетел на девушку, целясь в ноги. Она же отскочила в сторону, спину дракона пронзили ледяные осколки — о, да Руж с собой взяла много водных амулетов, чтобы бороться со стихией огня! Джеральд тут же потерял возможность летать. Он свернул крылья и огрызнулся, ответив на это выпадом с мечем (на нем была символика драконоборцев, как иронично или же закономерно).

Мари и к такому оказалась готова — щит, похожий на пузырь, замедлил оружие, а когда лопнул, девушка была на другом месте. Сейчас же она призвала мощный поток воды, смыв с ног горе-воителя. Меч вообще вылетел за круг, к счастью, никто не мог войти или выйти.

Чувствуя победу, брюнетка с неестветсвенной для нее злобой поставила ногу на грудь поверженного, как это обычно делали рыцари в их академии.

— Сдавай…

Но не успела договорить, как дракон отшвырнул ее прочь, на лету ухватив когтями за волосы. Не церемонясь, он вырвал клок, а тогда, сдерживая желание оторвать голову врагу, цапнул за щиколотку, так что теперь упала уже Мари. Раны от когтей Джеральда были глубокими, и не было рядом Глории, чтобы их подлечить. Но девушка не плакала, не молила о пощаде и не признавала поражения. Она была готова сражаться дальше, лишь бы выбороть право Рауля на жизнь.

— Хэй, так не честно. Ты же дракон, так бейся с драконом!

Он больше не мог на это смотреть, и Берге не волновала честность поединка. Да, учитель фехтования гонял его только так, заметив хоть какие-то способности к спорту, но именно эти уроки сейчас помогли ему против более крупного и мощного противника. У кузена оставалась магия огня, бывший пленник все еще был слишком слаб для колдовства.

— И ты туда же, малец. — Зарычал враг.

Они сцепились как настоящие звери. Катались по земле, подымая пыль, царапая прочные шкуры друг друга когтями. Несколько раз рыцарь пытался сразить врага огнем, но промахивался, порою они бились о защитный круг, и это было чертовски больно. Наконец-то возня закончилась, Джеральд оказался над Раулем и снова зажег пламя, но полетев во врага оно испарилось в облаке, ослепив паром создателя.

Сделав последнюю попытку встать, Мари упала, из ее рук выпала одна брошь, которая как раз отвечала за создание пара. Увидев это, Рауль почувствовал прилив сил. Толкнув сородича, ухватился за амулет, и хотя оппонент вцепился в него зубами, не отпускал, игнорируя боль в руке. Впервые подняв руку на родственника, все же он не смог добить Джеральда, и когда цепочка порвалась а рыцарь упал на землю, просто перепрыгнул его, взяв на руки любимую.

Круг пропал, Берге начал замечать что-то помимо битвы. Лица Мига и Ванессы, рык других драконов в башне… Им надо было бежать как можно скорее.

Впрочем, надежды было мало. Глория и Мортон ждали в назначенном месте, но ни кареты, ни быстрых лошадей у них не было. Увидев Мари, Мортон побледнел, чуть не потеряв сознание, Глория же кинулась лечить — хоть она была и сварливой учительницей, знала цену жизни.

— Как она… будет… в п-порядке? — Спросил маг.

— В таком же, как и мы, когда все ящеры проснутся и кинутся в погоню. — Сказала целительница.

Тем временем Руж что-то сказала тихо-тихо. Наклонившись к ней, Рауль услышал одно слово, а потом убедился, что Мари говорит правду.

— Клэр…

Ее сестра стояла позади них, с мечем и сияющим доспехом. Она вела за собой… Не сказать, что всех драконоборцев восьми Пиков, но точно большой отряд. Теперь их шансы сравнялись.

— Так ты меня не бросала?

— Глупенькая, конечно нет! Но я же знала, что не догоню такую непоседу на пути с Химмельзоне, да и договориться надо было… — Заметив рану, воительница поменяла тон. — Кто это сделал? Какой из этих хвостатых уродов?!

— Мой кузен, Джеральд он….

— Головы за такое лишится! — Завопила рыцарь.

— Погоди, все-таки это их с Раулем война, он должен… — Начала было Ванесса.

— Цыц! — Прервала ее старшая. — Мне плевать, что там кому должен, теперь он мой.

И драконоборцы понеслись за ней, игнорируя дракона у них под боком. Какой бы отважной не была наша команда, она осталась в стороне от битвы, так как и правда, среди них не было воина. Ну, если не считать Йоханны — так так быстро влилась в толпу бегущих рыцарей, словно всю жизнь ждала. Что бы там не говорили о ее дипломе, дух воина не отнять.

Оставив поле битвы, они двинулись в безопасное место — уставшие, побитые, зато амулет был захвачен. По дороге Рауль много думал о будущем — своем и Марии, людей и драконов. В конце концов, он принял решение.

— Я вернусь на девятый Пик, как бы там дело не было. Даже если мне придется погибнуть, чтобы заставить амулет работать. Простите, елси такой вариант сделает вам больно, но я не могу заставлять остальных страдать снова и снова целые века. — Сказал он, положив Руж на траву.

А решать надо было быстро, так как во время побегушек камень треснул. Без необходимой активации бесценная вещь могла расколоться в любой момент.

— Если для тебя это так важно, я помогу с амулетом, заставлю его работать, пускай для этого придется всю жизнь жить с драконами. Нам нужно сказать заговор, вдвоем, как создателям артефакта.

Но прежде он снова взял ее на руки, как хотел бы взять на балу, если бы осмелился пригласить. Рауль поцеловал ее, и девушка не испытала отвращения, он был ей мил даже нечеловеком, хотя все родственники терпеть его не могли и