Шрифт:
Закладка:
– Лежи! – велел Лабри. – И молись, как можешь! Тебе повезло умереть за правое дело. Открой душу Господу и будешь спасён. Мату, ты всё понял?
– Да.
– Бери два десятка и за проводником. Блуждать нам некогда.
– Пояс, – руки раненого шарили по окровавленной рубахе, – коршуны…
– Дени, возьми деньги, раз уж ему приспичило. Отдашь этому… Густаво. Крапу, до возвращения разъезда занимайте оборону на холмах по обе стороны от тропы. Не нравятся мне эти колеты.
3
Если б не многочисленные промоины, раздавшаяся вширь тропа могла бы претендовать на гордое звание дороги. Когда в горах шли дожди или таяли снега, здесь бесновался похожий на реку поток, но сейчас было сухо. К несчастью…
– Это самое узкое место, – в голосе дона Луиса послышались виноватые нотки, – хотя оно всё равно слишком широко.
– Искать другое некогда, – утешил муэнца Карлос, из-под руки разглядывая испятнанный валунами левый склон. Тот был крутым, верхом не подняться, и совершенно голым, если не считать вцепившегося в трещины плюща. Правый, более пологий, зарос кустарником, ближе к плоской вершине переходящим в жиденький лес. Камни были и здесь, на одном свивала кольца желтоголовица, в другой вцепился корнями доцветающий шиповник.
– Неплохие обломки, – вполголоса одобрил герцог, – если успеем скинуть, выйдет заграждение, хоть и дохлое.
– Лошади не пройдут, – согласился старик де Гуальдо, его потомки привычно промолчали, а хитано ограничился кивком. Хайме тоже промолчал, ему с лихвой хватило обещания Карлоса отправить великого стратега и ещё более великого стрелка в Тутор с нарочным. Молодой человек не обиделся, было не до того, да и стрелял он хуже родича, а тот остался, поручив дело Маноло. Альфорка с Доблехо и пятью загонщиками ускакали, Хайме проводил их взглядом и замолчал до лучших времён. Война начиналась не так весело, как хотелось. От неожиданности и несопоставимости сил было зябко, да и Пикаро было жаль до слёз. Конечно, в трещину может угодить любой, но на чужой лошади это проще. Не забыть бы сказать де Гуальдо, что он конями не торгует и денег за Пикаро не возьмёт.
– Хайме, проснись, – теперь Карлос разглядывал кусты, – кого-нибудь видишь?
– Нет, – молодой человек честно уставился на пыльную зелень, – а что там?
– Люди, – разжал губы хитано, – у шиповника и выше, но бесноватые не заметят.
– Я тоже так думаю, – Лихана неспешно ослабил шейный платок, – жаль, мы не встретили лесорубов, но раз так, займёмся камнями. Катить их по такому крутому склону не так уж и сложно.
– Я приказал нарубить кольев, – сообщил Карлос, расстёгивая камзол, – не думал, что стану каменщиком… Хайме, а ты?
– Я тоже, – с готовностью откликнулся юноша, избавляясь от куртки и, по примеру родича, закатывая рукава. Камни не дадут белолобым с ходу проскочить засаду. Им придётся или обходить заграждение по лесистому склону, или вести коней в поводу, или разгребать завал. В любом случае аркебузы и арбалеты скажут своё слово, ну а лоассцы? Вряд ли их испугает дюжина стрелков, они спешатся, атакуют засаду, и тогда дело найдётся всем, кто может держать оружие. Конечно, врагов больше, но какое-то время продержаться можно. Карлос оставил лошадей в лесу, в крайнем случае они отойдут по склону и поскачут навстречу Бертильо.
– Хайме, не вздумай снимать перчатки, без рук останешься. – Де Ригаско уверенно, словно только этим и занимался, всадил то, что недавно было молоденьким деревцем, под шершавую глыбу. – Сеньор Лихана, с дороги! Эта радость не для вашей спины!
Муэнец кивнул, лицо его стало грустным. Карлос навалился на рычаг, Хайме последовал его примеру. Камень закачался, сперва неохотно, потом всё сильнее и, наконец, вывалился из гнезда и покатился по склону, подняв пыльное облако. Загрохотало, герцог по-крестьянски утёр лоб, из-под ног шарахнулась лишившаяся крова ящерица. Сбоку друг за дружкой пронеслись четыре здоровенные глыбы – там орудовали де Гуальдо, словно родившиеся землекопами. Не отставали и хитано с загонщиками. Валуны один за другим покидали насиженные места, рвались плети плюща, скрипела на зубах пыль, вспухали на тропе серо-бурые волдыри, но Хайме было не до них. Юноша орудовал колом, изредка встряхивая головой, чтобы отбросить лезшие на глаза волосы. Вокруг и внизу скрежетало, хрустел и осыпался щебень, а солнце превратило голый склон в адскую печь.
– Какой обвал мы бы устроили в приличных горах! – Карлос вогнал кол в щель между двух похожих, как близнецы, камней, но расшатывать их не стал. – Ты жив?
– Жив, – поспешно подтвердил Хайме, с удивлением разглядывая дыру на перчатке, сквозь которую виднелся пузырь. Пришлось сунуть руку за спину, но родич смотрел вниз.
– Мало мы платим каменотёсам, – заметил он, – надо больше… Мигелито, что такое?
– Кони, – поворочав камни, хитано стал ещё всклокоченней, чем был, – уже близко. Немного.
– Альфорка… По крайней мере, хотелось бы верить. – Карлос с сомнением глянул на загромождённую тропу. – Нам бы ещё час, ну да сколько будет. На ту сторону, живо!
Свист дозорного застал их на дороге среди обрушенных валунов, и Хайме сам не понял, как уселся на ближайший камень… Волдырь, о котором он забыл, заявил о себе в полный голос, к которому немедленно присоединилась спина. Пить хотелось зверски. Вот бы забиться в тень или, того лучше, прыгнуть в ледяную воду, опуститься на дно и там лежать, раскинув руки. Сейчас Хайме не испугали бы никакие омуты, но зелёное озеро было далеко, дальше Реваля, Доньи́до, Ви́тте…
– Воды! – хрипло потребовал знакомый голос. – Сейчас сдохну, но проводника у белолобых больше нет!
– Ты, – живо откликнулся Карлос, – или Себастьян?
– Похоже, мы оба… Дьявол и все его мухи, дайте флягу!
– Это вино, сеньор. Вино с водой…
– Лишь бы мокрое!
Хайме усилием воли разлепил глаза и увидел Альфорку, льющего в рот что-то красное. Рядом утирал лицо Доблехо и тяжело поводили боками кони.
– Белолобые не ждали, – Маноло передал флягу другу, – вот и сплоховали. Остановились, кинулись палить по кустам. Можно было ещё дюжину прикончить, а не троих, но ты велел…
– Погоня есть? – Карлос, оказывается, тоже сел, а вот де Гуальдо стоят. Прямо дубы какие-то, а не люди!
– Нет. Кажется…
– Они же не знают, кто мы, – вступился за хаммериан Себастьян, – нас могло быть и много.
– Если их начальник осторожный человек, он может отказаться от своей затеи, – встрял сеньор Лихана, – тайный рейд, перестав быть тайным, становится очень опасным.
– Осторожный хаммерианин, – хмыкнул Доблехо, – скорей отважную лягушку найдёшь, но без проводника они пойдут медленней.
– Ты уверен, что снял,
