Шрифт:
Закладка:
Ткачиха и Будда Амитабха на Млечном Пути
Гэ Цзи-чжи был уроженцем уезда Цзюйжун, потомком Чжи-чуаня[151]. Его жена происходила из рода Цзи — уроженцев тех же мест. Она была преисполнена благочестия и высочайшей супружеской добродетели. Как и вся семья Гэ, гопожа Цзи служила учению даосов-бессмертных[152], однако в душе лелеяла закон Будды, таила в себе непреклонную веру. В тринадцатом году под девизом правления Великая радость (437) госпожа Цзи сидела как-то раз за ткацким станком. И вдруг солнце и облака заблистали; воздух стал чистым и прозрачным. Госпожа отложила челнок, подняла голову и огляделась по сторонам. На западе она увидела истинно-сущий образ Так Пришедшего (Амитабхи) под драгоценным балдахином и с хоругвями, заслонявшими Млечный Путь.
— Не тот ли это будда Амитабха[153], о котором говорят сутры?! — ощутив на сердце радость, воскликнула и принялась кланяться. Цзи-чжи все это увидел, встал и подошел к жене. Госпожа рукой указала ему в сторону будды. Цзи-чжи посмотрел вверх и увидел силуэт будды, балдахин и хоругви. Внезапно темная пелена спала. Облака и солнце заиграли яркими красками в сиянии пятицветия. Многие соседи и родственники Цзи-чжи лицезрели сей образ. Несколько раз появлялся он ненадолго, а затем исчез. Многие селяне стали с тех пор исповедовать Закон.
Бхикшуни Хуэй-му
Бхикшуни Хуэй-му из рода Фу ушла в монахини одиннадцати лет и приняла малые обеты[154]. Пребывая в монастыре деревни Чжуицунь округа Лянцзюнь, она приступила к чтению сутры «Великое творение». В день Хуэйз-му зачитывала два цзюаня (свитка).
В монастыре была зала для чтения сутр, основанная наставником Хуэй-чжао. Являясь на поклон к наставнику, Хуэй-му видела в северо-восточной части залы шрамана в черной одежде. От шрамана исходило золотое сияние, и ногами он не касался земли.
Бывало, Хуэй-му зачитывала сутру и ночью, во время сна. Однажды во сне она перенеслась на запад и увидела пруд для омовений, наполненный цветами лотоса. Возродившиеся люди сидели рядами на тех цветах. Там был один большой все еще пустующий цветок лотоса. Хуэй-му хотела сесть на этот цветок, принялась тянуть его к себе. И тут в забытьи стала читать сутру голосом чистым и звонким. Мать подумала, что дочь мучают кошмары, встала и разбудила ее.
Мать Хуэй-му была очень стара: у нее не осталось во рту ни одного зуба. Хуэй-му жевала, а затем выплевывала пищу и тем постоянно кормила матушку. У нее не было возможости соблюдать монашеский запрет на послеполуденное прикосновение к пище, и потому она не удостоилась принятия больших обетов даже по достижении установленного для этого возраста. Когда мать скончалась, Хуэй-му соорудила алтарь на земле, очищенной от травы[155], и пригласила наставника принять у нее обеты. Внезапно и земля и небо над алтарем воссияли золотым светом. Обратив взор на юго-запад, Хуэй-му увидела небожителя в узорных ярко-желтых одеждах. Он то приближался к ней, то отдалялся, пока, наконец, совсем не исчез из виду. Все, кто видели сие чудо, хранили его в тайне, никому о нем не рассказывали. Старший брат Хуэй-му, ставший монахом, слышал о происшедшем, но решил дознаться у сестры.
— Ты ступила на Путь много лет тому назад, а так и не сподобилась чуда. Быть может, тебе отрастить волосы да и оставить монашескую стезю?! — стал он хитростью выпытывать у нее признание. Хуэй-му приняла слова брата всерьез, страшно перепугалась и вкратце рассказала ему об увиденном. Прослышав о праведности и добродетелях Хуэй-му, монахиня Цзин-чэн пришла ее навестить. Они подружились, и однажды Цзин-чэн вежливо осведомилась у Хуэй-му о том событии. Хуэй-му подробно рассказала ей обо всем.
Однажды Хуэй-му и другие монахини совершали обряд поклонения будде Амитабхе. По завершении обряда Хуэй-му так и осталась лежать ничком на земле. Монахини подумали, что она заснула, растолкали ее и стали расспрашивать. Хуэй-му ничего им не говорила и только на настойчивые расспросы ответила:
— Когда я лежала ничком на земле, мне приснилось, что я прибыла в Страну благополучия и видела будду Амитабху. Он излагал мне сутру «Малое творение». На четвертой главе сутры меня стали толкать, и я очнулась, о чем теперь очень сожалею.
Хуэй-му скончалась в четырнадцатом году под девизом правления Великая радость (438), когда ей было шестьдесят девять лет.
Подвиг монаха Ши Сэн-юя
Монах Ши Сэн-юй был уроженцем уезда Юйхан, что в округе Усин, происходил из рода Чжоу. По достижении совершеннолетия[156] он ушел в монахи и стал известен благодаря божественному разумению и неукоснительному соблюдению аскезы. Был он в том неизменен до скончания своих дней.
В пятнадцатом году под девизом правления Великая радость (439) Сэн-юй вместе с монахами Тань-вэнем и Хуэй-гуаном странствовал в горах Лушань. Странники были строгого нрава, соблюдали себя в чистоте, предпочитали жить в уединении. На юге гор Лушань они возвели монашескую обитель, которая ныне известна под названием Обитель, зовущая к уединению. Сэн-юй рассудил так:
— В три скверны ввергают нас желания и плоть. Желания мои иссякли, а плотское я отринул. Так отчего же все еще недосягаем для меня подвиг Царя Исцеления[157]?!
И тогда Сэн-юй многократно принес клятву, гласившую, что он подвергнет себя самосожжению. Было ему тогда сорок четыре года.
В третий день шестого месяца второго года под девизом правления Утверждение сыновней преданности (455) Сэн-юй осуществил свое намерение. К месту сожжения устремились монахи и миряне, нескончаемая вереница экипажей. Сэн-юй возглавил процессию, совершившую ритуальное хожение[158], передал свои предсмертные наставления. Но тут внезапно сгустились тучи и стал собираться дождь. Сэн-юй произнес торжественное заклинание:
— Если мои намерения воистину чисты, то пусть небо станет ясным и
