Шрифт:
Закладка:
Выехали на задачу в пять утра. Сели в пикапы, едем. Прибыли на место. Выдвигаемся на точку. Открытое место надо проскочить, и как говорят, не встрять. Вроде все прошло спокойно, проскочили, не снижая скорости.
Повсюду «зеленка» и река у моста. Заняли круговую. Мысли в голове разные. Сюда постоянно прилетают мины, но сейчас все тихо. Тихо то тихо, но уж больно место от наших позиций удаленное. А значит, легко можно засаду на нас устроить.
Оппоненты в ста метрах от нас, за речкой. Номер телефона для связи с нашим противником передал местный на бумажке. Парламентеры позвонили. Встреча на мосту через пятнадцать минут. Уговор такой: с каждой стороны по трое человек, оружие — за спиной, встречаемся в центре моста.
Наши пошли, столько же выдвинулось и со стороны противника. Мы страхуем.
Перетерли, идут обратно. Все нормально. Но видно, что нервы напрягались до предела.
На мосту непростой разговор был. У любого может рука дернуться, первый выстрел и все: пошло — поехало. А мост, как на ладони — стреляй — не хочу.
Старший, вернувшись с этой встречи, рассказал, что к противнику обратились местные с просьбой починить мост. Мол, вы тут воюете, мост раскурочили, а нам — жить. Вот противник и просит на время ремонтных работ на мосту не открывать по ним огонь. Мы согласились. Война — войной, но тут — ситуация. Как ни крути, а мост-то нужен. Обещание сдержали, противник проводил ремонтные работы, мы наблюдали. В итоге, наши «друзья с того берега» возвели для себя укрытия из бетона, да такие, что выбить их оттуда — задача не из простых. Вот так, обезьяньей хитростью противник обеспечил себе контроль над стратегически важным объектом.
Век живи, век учись! Мне уже за сорок, а я буквально каждый день убеждаюсь в простой истине, человека от животного отличает только одно — умение врать! И чем изощреннее ложь, тем успешней двуногий!
МЕСТЬ ФРАНЦУЗА
Был у нас один боец со странным позывным Тюльпан. И то была не единственная его странность. Сам — майор в отставке из разведчиков. Ходячая энциклопедия, по военному делу знал все, на любой вопрос ответит. Но его преследовал таинственный фетиш — необъяснимая любовь к одному комплекту формы, что еще давным-давно ему выдали в ГРУ. Редкая такая. «Рыжухой» называли. Если тебя в ней видели, то сразу понимали, что ты — гэрэушник. Вот и заносил он форму до дыр, в прямом смысле слова. Может, думал, что она ему удачу приносит, от смерти бережет? В общем, все время он в ней ходил и застирал до такой степени, что она просвечивать начала.
А другого бойца, с позывным Француз, страшно это бесило. Как и все солдаты, прошедшие службу в иностранном легионе, Француза отличал особый пиетет по отношению к военной форме. Он все время донимал майора предложениями сменить ее на более новую или хотя бы не столь дырявую. Но Тюльпан его не слушал. Носил себе дальше с каким-то упрямым остервенением, словно это была подвязка, подаренная ему дамой сердца. Как у мушкетёров принято было.
Однажды, Француз зашел в сушилку, где стояла стиральная машина. Там все стирали и сушили камуфляж. И как раз незадолго до этого, наш цветочный рыцарь развесил там свои драные портки. Взгляд Француза сразу «вычислил» ненавистные ему штаны, тем более, что они просто сверкали всеми своими обширными прорехами. Не выдержав позорного зрелища. Француз смахнул штаны с веревки и что есть мочи дернул по шву. Они оказались настолько ветхими, что сию же минуту с треском разлетелись прямо на срамном месте.
Француз удовлетворенно хмыкнул, оглядев плоды своих трудов.
После того, как Тюльпан обнаружил эту рвань, он весь пунцовый от ярости влетел в располагу где все собирались в свободное время.
— Ребята, — гневно прокричал он. — Это же форменное безобразие. Машинка явно не исправна. Она мне штаны испортила, почти новую вещь. Аккуратно стирайте. Ее заменить пора, новые вещи портит…. Трогательно прижимая к груди свои погибшие священные штаны, он скорбным медленным шагом удалился из комнаты.
— Н-да, мясорубка просто, а не стиралка, — глубокомысленно заявил сидящий тут же Француз. — Наверное, хоронить понес.
Все само собой заржали, как кони. Но Француз просто не дал нам опомниться и в своей элегантной манере на правильном французском изрек: «Tout passe, tout se brise, tout se fane, mais la Guerre et la pitie sont intransigeantes». Что означало: «Все проходит, все ломается, все увядает, но война и жалость непримиримы. Что б вы знали».
Простая солдатская располага задрожала от шквала бурных аплодисментов, не хуже, чем зрительный зал на иной громкой театральной премьере.
В общем, веселый выдался вечерок.
ТЕЛЕВИЗОР
Сегодня пасмурно и выходить из дома не хочется. Я просто лежу и пялюсь в потолок! Включил телек, а там идут новости. Повстанцы воюют в Африке. В такие минуты начинаешь скучать по войне! Самое интересное, что находясь на войне, тянет домой, а из дома — на войну. Парадокс!
Раньше у вояк не было возможности куда-то попасть. Воевать за границей за интересы Родины. Сейчас такая возможность есть. Не нужно устраиваться на службу в спецназ, сдавать какие-то тесты, по десять раз проходить психологов и бесконечные собеседования.
Война на Донбассе вообще открыла границы для патриотов, причем с обеих сторон. Все, кто хотел воевать за свои идеи, могли это сделать. Такая вот вольница. Кузница кадров!
Я лежал, смотрел в экран и размышлял на разные темы. Например, о том, что движет людьми, когда они совершают военные преступления? Во всех войнах, в которых мне приходилось участвовать, заложниками ситуации становились гражданские люди. Зачастую, у «гражданских» нет возможности сбежать, уехать, сорваться с насиженных мест, оставить дом и близких. Не желают терять свой, пускай и скромный, но налаженный, комфортный быт. Причин море. И вот эти люди живут в страхе и нищете, под обстрелами на войне. Получается, они просто заложники конфликта и политиков, этот конфликт развязавших. Поверьте, это крайне печальное зрелище, хочешь им помочь, а не можешь. Нет у тебя таких средств и полномочий и все тут!
Но среди военных всегда найдутся молодчики, палящие во все стороны из разных видов вооружения, начиная со стрелкового и заканчивая артиллерией. И каждый такой
