о внезапных, но самых верных решениях

Иван

Мне настолько не хотелось расставаться с Кирой, что я решил попросить водителя забрать меня буквально с улицы, где она живет, а ее убедил меня туда отвезти.

— Неужели ты готова заставить меня идти пешком за твоей машиной? — спросил я, когда Кира, краснея, назвала это глупостью.

— Зацепин, ты неисправим! — возмутилась она, закатывая глаза, а я гордо согласился и потребовал поцелуй в щеку, ткнув в нее пальцем. — Не буду я целовать твою бороду, — надулась она, словно сердитый ёжик.

— Ах так! — весело воскликнул я и поцеловал нахалку в губы, прижимая к себе.

Целоваться прямо в университете для меня неслыханная наглость, во-первых, потому, что журналиста, который скрывается за углом, никто не отменял, во-вторых, потому, что я всегда считал, что мои отношения — это мое личное дело, и никогда не понимал, зачем их выставлять напоказ, но с Кирой всё не так. Всё иначе. Мне просто хотелось ее целовать. Всё время, много, долго. И я делал это, не замечая мир вокруг, не замечая окружающих.

Я даже до сих пор не верю, что все так легко решилось. Просто увидел ее и поцеловал. Даже не объяснился и не извинился, хотя есть в чем, но это как-то неловко, да и я не умею о таком говорить, не деловое это дело прощение просить, но важное. Ничего, рано или поздно я все ей расскажу, а пока лучше просто целовать и просить отвезти, ну или перехватить инициативу…

— Может, я поведу? — спросил я. — Права у меня с собой и мне будет приятно покатать тебя.

— На моей машине? — с легкой издевкой спросила Кира.

— Ой, ну что ты опять придираешься! — возмутился я, не переставая улыбаться, но она потянулась ко мне, обняла и все же поцеловала в щеку, протянув ключи от машины.

Так я и отвез Киру домой, а потом долго целовал и только потом вернул ей машину. Таким счастливым я еще не был, но стоило мне сесть в машину с водителем, как мне внезапно позвонил Рогозин, заставив хмуриться.

Я даже испугался. Что могло случиться?

— Да, Константин Игоревич, — тут же ответил я.

— Нам нужно поговорить, — строго сказал он.

Не согласиться с этим я не могу.

— Да, конечно. Действительно нужно, но может быть лично?

Говорить по телефону при всей путанице, что уже случилась, было как-то неразумно. Стоит объясниться, в первую очередь, именно с ним, если я действительно хочу быть с его дочерью.

— Можно и лично, — согласился Рогозин.

— Если вы сейчас дома, я могу подъехать, — произнёс я, махнув рукой водителю, чтобы тот притормозил. — Я сейчас недалеко.

— А ты знаешь, где мы живем? — удивился мужчина. — Это едва ли есть в открытых источниках.

— Знаю, но это тоже стоит обсудить, — ответил я.

— Приезжай, — коротко согласился Рогозин и сбросил вызов.

Водитель вопросительно на меня посмотрел, а я попросил развернуться, лихорадочно соображая, как и что говорить, если даже отец не дал мне совета, просто сказал, что примет перемирие с Рогозиным, если с ним договорюсь я.

— По-хорошему, это ты все усложнил, вот и исправляй теперь, — сказал отец беззлобно и даже улыбнулся.

С моим выбором он согласился, дескать, если действительно любишь, никто не будет стоять на пути, но уладить отношения придется самому, и даже признал, что сделка с Рогозиным ему выгодна. Ещё бы…

— Идти на примирение с ним я готов и за резкость извинюсь, — сказал он, — но только после тебя.

Это все было справедливо, поэтому я просто приехал к моей нахалке домой.

— Ваня? Что случилось? — почти испуганно спросила Кира, когда меня пустили в дом после обыска.

— Все хорошо. Я к твоему отцу. У нас с ним серьезный разговор.

Под строгим взглядом Рагозина я поцеловал Киру. Мужчина кашлянул в кулак, явно растерявшись.

— Идемте, Иван, — произнёс он, но я все же не спешил.

— Кире тоже стоит пойти с нами, потому что мне есть, что вам сказать, и ей есть, что узнать.

Мужчина со мной не спорил, но раз так, решил говорить со мной не в кабинете, а в гостиной. Мы с Кирой сели на один диван рядом, и она осторожно взяла меня за руку, буквально прикоснулась ко мне пальцами, а я крепко сжал ее руку и посмотрел на ее отца.