смог поехать на работу. Люди думают, что он целыми днями сидит без дела, но на самом деле он спонсирует перспективных бойцов ММА. Он говорит, что, к сожалению, бокс — это умирающий вид спорта.

— ММА — это довольно увлекательно. Приятно слышать, что у твоей мамы сейчас лучшая неделя. Уверен, это помогает тебе справиться со стрессом.

— Да, спасибо, блин. Они вообще-то попросили меня пожить у них во время летних каникул перед Гран-при Великобритании.

— Как ты к этому относишься?

— Хорошо, только Елена застрянет в Лондоне, чтобы нянчиться со мной. Это значит, что она проведет месяц со мной и моими родителями. — Я провожу рукой по своей заросшей щетиной челюсти.

— Месяц — это долго.

— Ни хрена себе.

— Ты хочешь, чтобы Елена познакомилась с ними?

— Не совсем. По нескольким причинам, и самая большая проблема в том, что она не знает, что моя мама больна.

— Это то, чем ты хочешь с ней поделиться?

— Я знаю, что могу доверять Елене, что она ничего не скажет, но это не облегчает процесс. Но, честно говоря, у меня нет выбора.

— Что из того, что она знает, делает это трудным для тебя?

— Такое ощущение, что я разрушаю последний барьер между нами. Она будет знать обо мне все, что только можно знать.

— И что из этого заставляет тебя бояться?

Я делаю глубокий вдох, обдумывая, как отказаться от того, чтобы рассказать Тому. Вместо этого я делаю над собой усилие, зная, что мне нужно с кем-то об этом поговорить. Чертова аномалия.

— У моей мамы болезнь Хантингтона.

Том молчит. Его молчание подпитывает мой страх, заставляя меня сесть и посмотреть на него.

Я ненавижу печаль в его глазах. Я привык к этому взгляду за всю свою жизнь.

— Тебе не нужно так на меня смотреть.

— Черт, Джакс. Мне жаль это слышать. — Он качает головой.

— Это не меняет ничего из того, что я сказал, и решений, которые я принял. — Я сжимаю руки в кулаки перед собой.

Он постукивает ручкой по ноге.

— Тебя проверяли?

— Нет. И я не хочу.

— У тебя дрожь и беспокойство… ты ведь беспокоился об этом, не так ли?

— Ни фига подобного. Тогда, полагаю, ты знаком с этой болезнью.

Том вздохнул.

— Я знал кое-кого, кому поставили диагноз. Я бы дал тебе другие рекомендации, если бы знал, что это может быть частью тревоги, которую ты испытываешь.

— Например?

— Я бы начал с того, что попросил бы тебе рассмотреть возможность генетического тестирования, а не пробовать другие лекарства для снятия симптомов. Одна из самых первых вещей, которую рассматривают психологи при постановке диагноза, — это любое предсуществующее медицинское состояние.

— Нет, блядь. Это не вариант. К тому же, я всегда был таким, с самого детства. Это только усугубило ситуацию.

— Варианты меняются. Ты говоришь о вероятности 50/50 заболеть болезнью Хантингтона. Это нелегко переживать каждый день, особенно если у тебя, возможно, более раннее начало болезни по сравнению с твоей мамой. Это зависит от результатов анализов.

Я опускаю голову на руки. Услышав это от кого-то, кто не является моими родителями, не легче проглотить этот факт.

— Ты думаешь, я этого не знаю? И я уже встречался с генетическим консультантом. Я прошел через весь процесс перед тестированием, но не смог его пройти. Я был там, делал это.

— Это был чрезвычайно смелый первый шаг.

Меня разбирает жестокий смех.

— Смелый? У меня был приступ паники перед тем, как я вошел в здание для прохождения теста. Я ушел еще до того, как это имело значение.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я считаю твою попытку пройти тест, который может навсегда определить твою жизнь, невероятно смелой. Не каждый согласится пройти месяцы генетического консультирования. — От похвалы Тома мои щеки нехарактерно раскраснелись.

— И все же я недостаточно силен, чтобы пройти через это. — пробормотал я.

— Ты сидишь здесь и рассказываешь о своем страхе — это сильно. Ты меняешь новые лекарства, потому что понимаешь, что другое тебе не помогает — это смело, особенно в середине сезона. Я, например, думаю, что ты намного сильнее, чем ты себе это представляешь.

Я снова ухожу в себя, глядя в потолок.

Том нарушает молчание через несколько минут.

— Моя работа не заключается в том, чтобы подталкивать тебя к прохождению теста. Я могу только посоветовать тебе подумать о плюсах и минусах. Мы можем сделать это вместе и понять, какое решение будет лучшим.

Зачем беспокоиться, если моя жизнь имеет пятидесятипроцентную вероятность того, что срок годности истечет?

Я метался и ворочался всю ночь, пытаясь заснуть в течение нескольких часов после моей победы в Р3 на Гран-при Монреаля. Переход на новые лекарства оказался труднее, чем ожидалось, особенно в связи с ограничением мгновенного облегчения, которое дает Ксан перед сном.

Я скатываюсь с кровати, жажду выпить стакан прохладной воды. Сохраняя тишину, я направляюсь на кухню. Свет, светящий под дверью Елены, заставляет меня сделать обходной маневр.

Обычно она засыпает после меня, но два часа ночи для нее — это новый уровень.

Я открываю ее дверь.

— Что ты делаешь, когда не спишь… — Мой голос прерывается, когда я вижу, что она свернулась калачиком под одеялом и крепко спит. Она выглядит чертовски умиротворенной и юной, ее каштановые волосы покрывают подушку, а руки сжимают белый плед.

— Как, черт возьми, ты засыпаешь при включённом свете? — шепчу я, откидывая с ее лица несколько свободных прядей волос.

Боже правый, я становлюсь жутким, наблюдая за тем, как она спит. Я пользуюсь моментом, чтобы оценить ее комнату. Жизнь в дороге означает, что у нас не так много личных вещей, поэтому фотография на ее тумбочке привлекает мое внимание. Молодая Елена висит на спине молодого человека, который, как я предполагаю, является ее отцом. Рядом с ним стоит женщина, похожая на чуть более взрослую версию Елены. Они выглядят счастливыми и беззаботными.

Я отхожу, выключаю лампу на ее тумбочке и направляюсь в ее ванную, чтобы выключить там свет.

Она, должно быть, смертельно устала, раз так заснула. Может быть, она слишком много работает, постоянно следуя за мной, включая поздние ночные гала-концерты и путешествия.

Выключив весь свет в комнате Елены, я закрываю ее дверь. Я беру стакан воды на кухне и возвращаюсь в свою комнату, готовый к хорошему ночному отдыху.

Глава 21

Елена

Громкий крик вырвался из моих губ, когда я проснулась в темной