В шесть тридцать на кухне я обнаруживаю Борю Смородина.

Он орудует кофеваркой, как у себя дома.

– Привет, – улыбается мне плейбой Тамары ослепительной белоснежной улыбкой. – Кофе будешь?

– Буду, – киваю я. – Ты у нас ночевал?

– Ага. Под всеобщую панику проскользнул мимо вашего всевидящего Карима.

Я все также сжимаю в руке свой сотовый. Я не хочу пропустить звонок от Данила, когда он очнется и сможет позвонить.

– Не звонит? – сочувствующе смотрит на меня Боря.

– Он не может звонить, – качаю головой я. – Он в ожоговом отделении. Если к нему не пускают, он может быть даже в реанимации.

На глаза против воли наворачиваются слезы.

– Хочешь, подброшу тебя до работы? Мне все равно в «Моремолл» ехать, – наливая вторую чашку кофе, предлагает Борис.

– А второй шлем у тебя есть?

– Есть, конечно.

– Ну, тогда подбрось, – соглашаюсь я.

Мы вместе пьем кофе, а потом Борис высаживает меня за два квартала от школы, потому что если учительница младших классов приедет на «Харлее», в школе это расценят по-своему. Сплетен не оберешься.

У меня пять уроков, и я, как на иголках. Язык совсем не слушается, голова не работает, а мыслями я все время возвращаюсь к Данилу. Интересно, Энжи забыла про свое обещание заехать за мной? Или созвонилась со своей лучшей подружкой Асей, и они развлекают Данила в больничной палате на пару? При мысли о королеве Асе у меня внутри все меркнет. Конечно, зачем Данилу мне звонить, если рядом сестра и бывшая возлюбленная?

Наверное, от беспокойства и бессонной ночи я начинаю сходить с ума. Вряд ли Данил мне лгал, когда говорил, что ему некому звонить, только мне. Так что, Ася точно отпадает в качестве его фаворитки. Я изо всех сил отгоняю от себя противные мысли.

В час дня я забираю тетрадки с собой, и выхожу из школы.

– Кристина! – слышу я голос Энжи, и спустя мгновение вижу ее в припаркованной возле школы «мазде» синего цвета.

Мое сердце радостно подпрыгивает. Энжи приехала.

Как оказывается, подпрыгивает мое сердце слишком рано.

– Кристина, к Данилу так и не пускают, – понуро сообщает мне его сестра, когда я сажусь рядом с ней на переднее сидение.

– Все так серьезно? – пугаюсь я.

– У него ожоги третьей и четвертой степени. Так сказал врач. Сейчас он все время спит, чтобы не так сильно чувствовать боль.

– Черт! Ненавижу его работу!

– Я тоже… Данил никогда не любил огонь. И главное, они уже возвращались в машину! На их территории пожара не было. И тут вертолет!

–Пилот погиб?

– Успел катапультироваться. Но тоже получил ожоги.

– Хотя бы живой…

Я сижу в машине Энжи, пялюсь в окно, и у меня глаза на мокром месте.

– Асю тоже не пускают? – вдруг вырывается у меня. Наверное, окончательно сдали нервы, не знаю. Но почему-то я задаю этот дурацкий вопрос.

– Асю? – удивленно смотрит на меня несколько мгновений Энжи. – Ася даже не знает, что Данил обгорел.

– А почему ты ей не сообщила? Вы же такие хорошие подруги.

Да, я окончательно сошла с ума. Потому что в нормальном разуме такие вещи не говорят.

– Мы с Асей? – глаза Энжи, такие же карие, как у Данила, широко распахнуты от удивления. – Но мы с ней не подруги.

Некоторое время мы обе молчим.

– Извини, – вырывается у меня, и губы начинают предательски дрожать. – Я совсем сошла с ума…

– Да все в порядке, – Энжи тоже хлопает ресницами, пытаясь отогнать слезы. – Когда-то мы с Асей были лучшими подругами. Они с Данилом встречались, а я была безумно влюблена в Вову.

– В Вову? – удивленно переспрашиваю я. Перед глазами появляется образ лучшего друга Данила, высокого блондина с голубыми глазами.

– Да… Однажды Ася и Данил очень сильно поругались. Это произошло в поездке во Францию. Мы ездили вчетвером. То путешествие было моей надеждой.

Энжи горько усмехается и достает из сумочки пачку тоненьких сигарет «Вог». Распечатывает пачку и прикуривает.

– Хочешь? – протягивает она сигареты мне.

Я отрицательно качаю головой. Я вообще не курю. Терпеть не могу, когда курят мама и тетя.

– И что случилось в поездке? – не выдерживаю и спрашиваю у Энжи я.

– Я была ослеплена своей любовью. Поездка была организована Асей и Данилом с целью сблизить нас с Вовой. Не знаю, отчего они поругались в гостиничном номере. Данилу никогда не нравилось, что Ася кокетничает с другими мужчинами. За ужином Ася строила глазки французу, и тот воспринял кокетство за желание познакомиться. Данил взбесился. Слово за слово, и их перепалка вылилась в дикий скандал. Ася ушла из номера, хлопнув дверью. Она была очень рассержена. Данил еще сказал тогда, что их большой любви пришел конец. Знаешь, у кого искала утешения Ася?

– У Вовы? – вспомнив тоскливый взгляд блондина в сторону королевы, догадалась я.

– Ага. Не знаю, как он повелся на все это. Перед Асей вообще сложно устоять. Но мое сердце было разбито. Мы с Данилом улетели домой раньше, другим рейсом. Пришлось повозиться с билетами, конечно. Тур был рассчитан на семь дней. Ася и Вова остались.

– Данил с Асей так и не помирились?

– Нет. А вот Вова на нее запал жутко. Не знаю, было ли у них что-то большее, чем просто дружба. Скорее всего, Ася использовала Вову, как жилетку, в которую можно поплакаться. Она не подумала, что делает больно мне, и рушит дружбу Данила и Вовы. Я с тех пор с ней не общаюсь. У нас нет ничего общего.

– Но Ася продолжает любить Данила, – понуро сообщаю Энжи я. – Она забрасывает его любовными признаниями.

– Вряд ли у них может быть что-то еще. Данил не выносит, когда девушка, которую он выбрал, кокетничает с другими парнями. Они с Асей встречались полтора года, и очень часто из-за этого скандалили. Если бы она хотела сохранить отношения, перестала бы так делать. Мне иногда казалось, что она кокетничает, чтобы набить себе цену в его глазах. Вроде того: смотри, какая я классная – могу покорить любого. А Данил бесился. Ему казалось, что она может изменить ему с первым встречным.

– Да уж…

Некоторое время мы с Энжи молчим.

– Поехали в больницу? – предлагаю я.

– Нас не пустят.

– Ну и что? Даже если не пустят, мы будем рядом. Я сойду с ума, если придется снова вернуться домой и ждать неизвестно чего.

– Поехали, – соглашается Энжи и включает зажигание.

В палату нас не пустили.

– Подождите, – умоляющим взглядом смотрю на медсестру я.