Кто гусь, кто свинья, кгхм, м-да, но главное твердо, даже жестко и мы бы разбежались навсегда — я с облегчением, она с горечью, зато это была бы уже прошлая любовь. А так, что мучатся-то?

Нехотя подошел к Веронике, чувствуя себя артистом на театральных подмостках. Они вот тоже говорят и действуют под непрерывными взглядами заинтересованных зрителей.

Девушка, едва дождавшись моего появления около себя, цапнула за руку. Дескать, теперь не уйдешь «жених», попался. На руках носил меня, почти целовал, после этого обязан женится!

И ведь не вырвешься, позади три офицера стоит, в том числе маршал авиации. В итоге все мучались — она пыталась еще раз меня охмурить, вдруг удастся не мытьем, так катаньем, я вяло отбрехивался. Офицеры то ли интересовались, как развиваются наши любовные шашни, то ли, наоборот, поставили цель не допустить этого ни в коем случае.

А, между прочим, солнце уже клонилось к закату. Все-таки декабрьский день был короток даже в Германии. А следом мороз стал нам намекать, что зима как-никак, люди должны мерзнуть. И первой не выдержала Вероника. Все же лежать на морозе, да и на виду многого люда, особенно мужчин, не самое веселое дело.

В общем, она попросила убрать ее уже в тепло санитарной машины, роль которого исполнял переоборудованный УАЗ. А не стало девушки, как-то и не стало причин, а может и повода и остальных мерзнуть на импровизированной площади.

Тем более, чтобы не планировали стороны, победила в конечном счете дружба. Немцы победили в командном первенстве, тут считали по первым пяти спортсменам. Наши им ничего не смогли противопоставить даже несмотря на мою скорость. Остальные-то солдатики плелись в хвосте. Зато в личном первенстве победил, несомненно Я!

Даже несмотря на появившуюся сложность, а, может, трудность, я уверено победил, что еще раз четко подтвердило — профессионалы всегда выигрывают у любителей, а хорошие профессионалы у плохих. Если же оценивать тезис, что де наши советские любители всегда побеждали у заграничных профессионалов, то серьезно говорить об этом не хочется. Это все идеология, дело грязное, надо ли об этом?

Но награждали немцы серьезно, я за первое личное место получил грамоту заграничного формата еще и 500 восточногерманских марок. А вот наши солдаты поимели по десять марок. Так сказать за участие. У меня, правда, возникло твердое мнение, что это нас поимели. Солдатикам будто милостыню вручили и все это щедро фотографировали. Интересно, а как прокомментировали эти фотографии?

И. Н. Кожедуб, похоже, тоже что заподозрил, но уходил он с праздновании с откровенно плохом настроении. И почему-то я оказался в этой ссоре посредником. В знакомый уже ресторан мы поехали только я и Кожедуб. При этом полковник Назаров, ничуть не сомневаясь, что его там не будет, а я как раз буду, коротко меня проинструктировал. Хотя чего уж там, сказал, что бы я меньше говорил и еще меньше слушал.

Инструкция была откровенно странная, но я вспоминая историю конца 1980-х годов, понимал, что в развитии страны наступает черная полоса, из которой она уже не вырвется. И теперь начальники всех уровней, как и большинство простых граждан не знали, что делать. да куда уж больше, даже я, попаданец, проживший один раз и уже знавший историю этих лет.

Как быть? Желание мое спрятаться среди современников и делать свою судьбу как-то растаяло. Снова горбачевская перестройка, сначала казавшаяся самым оптимальным выходом из Застоя, а потом показавшая, что благими намерениями, оказывается, выложена лишь дорога в ад. Но с другой стороны, может быть, измененный путь будет еще хуже?

И, разумеется, следующий традиционный вопрос — что делать? прорваться к Горбачеву, чтобы убедить его, что его путь неминуемо ведет в пропасть. И не только его лично, но и всю страну. Три раза ха-ха. я, как историк, хорошо знаю его маниакальное упорство. Нет, он будет упорно вести СССР в пропасть, чтобы потом, уже на теле растерзанной страны, удрученно, но не искренне сказать:

— Ну, извините, товарищи, не получилось. Живите теперь сами, как хотите, я вам уже не судья.

Ох, уж эти юристы — дилетанты, как они испоганили историю нашей страны в ХХ веке. Юрист Ульянов, юрист Керенский, юрист Горбачев. Сколько крови на них, может, стоило убить их самих?

Но поели в ресторане вкусно. Кожедуб не стал ломать пальцы, просто заказал вкусные блюда в двух экземплярах. Правда, моего мнения он, опять же не спрашивал, но вряд ли я выбрал что-то лучше:

Салат «Цезарь», качественно приготовленные мясные щи, на второе вареная капуста со свиными сардельками.

По крайней мере, мне показалось вкусно и сытно. Праздничный ужин после победы в лыжной гонке!

Глава 20

После ужина Кожедуб вдруг попросил меня пойти пункт ПВО. Попросить для маршала у рядового, что приказать, но это уже вдвойне. Естественно, я и не подумал отказать, что я дурак?

— Я, собственно, завтра хочу улететь в Москву, здесь мне уже делать нечего, кроме как офицеров шпынять, — видя на моем лице большой, как современный авианосец, вопрос, он пояснил: — ну солдат-то я не буду гонять, звание у меня совсем не то. И вы обарзеете, если маршал рода войск начнет с вами работать.

Улыбнулся своим словам, словно сказал веселое (для него и может быть что-то смешное), осветил конкретный план уже для нас:

— Я хочу немного вечером еще раз посмотреть техбазу пункта ПВО, можно ли на нее надеяться. Все-таки она должна прикрывать с неба Восточную Германию, а в перспективу один вектор западного направление.

— Ого! — удивился я широте планов свыше, — а вкдь компьютеры-то есть, но наличных кадров голимый мизер.

— А-а! — махнул рукой Кожедуб, — можешь сразу забыть. Нынешнее руководство, — он так сказал это, что явно послышалось Горбачев, — почему-то считает, что в холодной войне виноваты только мы. Дескать, лишь СССР сдастся, будет вечный мир и большая благодать. Ага, мало западные страны на нас напали и еще, черт возьми, нападут.

Ну а почему тогда разбираемся с компьютерами, если и так уже никому не надо? Чтобы абы как, работа была?

Я вспомнил относительно недавнюю историю XXI века, когда западные ястребы нападали практически на все страны мира под предлогом распространения демократии, хотя стремились извлечь банальную прибыль. А как только получали отпор, тут же выпили, что диктатура, начинали экономические санкции и военные операции. И ведь начиналось