На завтра решили Ваську переселить в усадьбу, где ему будет дом и прогулки по парку. А то невозможно при нем расслабиться и погрузиться в интим, чтобы не думать о том, что кто-то рядом. Все время кажется, что подглядывает и прислушивается, чем это мы таким там собрались заниматься.

— Ну что, Василий, поехали в твой дом? Ты как, в рюкзаке или на ручках тебя понести или сам своим ходом до транспорта дойдешь?

— Сам дойду, не маленький, хватит меня таскать по рукам.

Мы с ним перекинулись мысленно парой фраз и вышли на улицу, где нас уже ждали.

Выйдя перед воротами, мы постояли немного, пока нам открыли вход.

— Ты посмотри на него, Мейн, морда-то какая довольная. Явно оценил масштабы парка. — Мне стало смешно, что кот вышагивал как повелитель по дорожке.

— Так, сначала, Вася, тебя нужно представить тем, кто обслуживает все это наше хозяйство, чтобы не выгнали тебя и не побили чего доброго. — С мешком снова обратилась к питомцу.

В доме нас уже ждали, поэтому искать никого не нужно было. Объяснила, что кот теперь будет жить в доме и ходить гулять куда ему захочется. Препятствий не чинить, не бить, не ругать и вволю кормить.

Пообщалась с Васькой мысленно. Предупредила, что в этом доме мы будем не так часто, что ему даю полную свободу действий. Только не сбегать из дома. Девчонок можно водить, но не наглеть, нечего им в самом доме делать. Так, только рядом где-нибудь, не более.

Ну вот, наставления сделаны. Надеюсь, свобода и простор его не испортят.

Ну а мы отправились в другой конец города, практически на его окраину, поискать какие-нибудь записи Ренка.

Все-таки усадьба у него мрачноватая. Видимо, «дружба» с тёмной стороной сделала свой отпечаток, как пометка, что это моё.

Стоим, не решаемся зайти. Что-то очень тягостное чувство, словно кто-то не пускает нас в дом.

— Сколько ни стой, а заходить нужно. Или вообще не стоило затевать поиски. — Посмотрела на Мейна, типа всё, давай хватит думать, идти или нет.

Войти он сейчас имеет полное право, так как брат официально считается погибшим. Но его что-то смущает, понять сам не может что.

— Если ты сейчас не готов, то давай перенесём, в другой раз приедем?

— Всё, заходим. Какая разница днём позже, днём раньше. Это чувство никуда не пропадёт, так пошли.

Тишина, конечно, была гнетущая в доме. Всё идеально чисто, ни пылинки.

— Может, давай сразу с его рабочего кабинета начнём, иначе где ему ещё хранить свои записи?

Поднявшись на второй этаж, мы прошли в кабинет. Ничего особенного тут не было. Если бы сюда зашёл какой-нибудь гость, то ничего странного не обнаружил бы и не увидел.

В потолок стояли полки с книгами, библиотека была богата, не знаю, как по качеству изданий, но количеством точно.

— По-моему, тут ничего нет, и мы явно тут ничего не найдём. — Резюмировала я осмотр.

— А в ваших домах подвалы имеются?

— Да, конечно, как без них. Пойдём спустимся туда. Может, там какая лаборатория есть, и там все записи он хранил.

Уже на спуске в цокольный этаж чувствовалось что-то странное. Оттуда веяло жутким холодом, который пробирал до костей.

Мы переглянулись. Это что?

— У него здесь холодильник установлен? Такой мощный, что ещё не дошли до дверей, а холодит даже здесь? — вопросительно посмотрела на Мейна. — Такое возможно?

— Нет, в нашем мире, конечно, можно установить холодильную установку больших размеров, но чтобы её почувствовать вот так, как это здесь чувствуется, не думаю.

Тогда для каких целей Рейну это понадобилось? Мы спускались всё ниже и ниже, и холод становился сильнее. Остановились перед массивной мощной металлической дверью.

— Что будем делать? Её явно открывали не ключом, может, заговором или ещё чем? — какие тайны прятал там его брат, интересно. То, что оттуда шла энергия опасности, я уже не сомневалась. Она чувствовалась даже через массивное железо.

Мейн стал рассматривать всю дверь, не знаю, что он там искал. Видимо, у него были какие-то мысли, свои идеи, как её открыть.

— Смотри сюда. — Он показал что-то наподобие какого-то знака в виде змеи, он был слегка выпуклым, резным. И видно было какие вкрапления чего-то в складках, словно плохо вытерли, и там остались остатки.

— Знаешь, что это? Это и есть замок, который открывается кровью. С помощью своей он его открывал. Можно попробовать мою, может сработать.

— Мейн, там что-то есть за дверью, и оно очень агрессивное. Сейчас оно находится в спящем состоянии, но волна жути идёт даже сейчас, когда оно в покое.

— Что будем делать, если войдя, разбудим это? Сможем ли мы, если это пробудится, его снова усыпить? — У меня мороз по коже от этого.

— Не зайдём — не узнаем. — Объединим свои силы, если что-то пойдёт не так.

Он протянул руку к замку, провёл по нему пальцами и ойкнул. В один из пальцев что-то вонзилось, как игла, проткнул его до крови.

Змейка зашевелилась, как живая, и щёлкнул замок, дверь открыта.

Мейн потянул её на себя, раскрывая сильнее. Нас обдало жутким холодом. Поёжившись, мы продолжили свой путь. За дверью был ещё один проход, он вёл всё ниже и ниже.

Перед нами в сумрачном свете, который шёл от стен, была комната. Откуда это свечение было мне непонятно, но оно давало возможность рассмотреть, что это действительно то, что мы искали.

Лаборатория была огромной, повсюду были какие-то пузырьки, колбы и баночки. Чтобы рассмотреть, что в них, света было недостаточно. И именно отсюда, из этой комнаты шёл леденящий душу холод.

Такое впечатление было, что никакая тёплая одежда от этого не спасла бы.

Мы стали обходить её от стеллажа к стеллажу, непонятно было, где же заканчивается лаборатория. Казалось, она безмерна.

Стоп, а это что такое? В глубине, почти у стены что-то находилось, странное.

— Я хочу рассмотреть через поле энергии, иначе мы не сможем понять в тусклом свете подвала, что это такое. — Посмотрев на Мейна, ждала его ответа.

— Хорошо, только давай объединим свои силы и свет, чтобы в случае чего мы смогли сопротивляться и бороться.

Соединив наши сознания, вошли в тонкий мир. То, что было сейчас перед нами, это просто чудошно. Просто невероятно, Ренк каким-то образом, как в клетку, поместил жуткую субстанцию. Сейчас она находилась в относительном спокойствии, в ячейке плавающей зелёной энергии пространства.

И даже несмотря на это, там, в ней, была просто невероятная сила отрицания всего живого.

Я была