Шрифт:
Закладка:
Впрочем, последнее оказалось лишним. Те, кто к нам зашли, прилично выглядели, пожалуй, только на фото у елочки. Когда стишки Деду Морозу рассказывали. Два шкафообразных молодых человека в кожаных куртках протиснулись в дверь, оставив за ней бледного Ивана Тихоновича. Судя по выражению его лица, он впервые обрадовался, что мы почтили своим вниманием этот НИИ. А скорость, с которой он растаял на горизонте, пробудило во мне воспоминание о таком явлении природы, как мираж.
— Присаживайтесь, уважаемые, — приветливо показал я рукой на стулья. — Я Хлыст, а это близкие мои. Копченый, Троллейбус, Карась, Китаец и Штырь. А вы кто такие будете?
— Я Бурый, он Татарин, — представились парни. — Мы из Троицкой братвы.
— А чего так далеко приехали? — вежливо поинтересовался. — Бензинчик сейчас в дефиците. Могу плеснуть в бак на обратную дорогу.
— Это наша тема, — сказал тот, который Бурый, и повел рукой по сторонам — Вы кто такие будете? Под кем ходите?
Стриженный до блеска затылок и площадка из агрессивно торчащего ежика. Такова нынешняя мода. А если добавить толстые цепи на бычьих шеях и гайки на пальцах, то из них и вовсе получились эталонные рэкетиры без малейшей примеси фантазии. Они просто скопировали расхожий стереотип, и у них это неплохо получилось. По привлекательности они вполне могли посоревноваться с Копченым. Страшные ребята с оловянными глазами убийц. Я теперь понимаю Ивана Тихоновича и ту скорость, с которой он испарился. Самому не по себе стало, да и мои парни сжали стволы в карманах.
— С чего бы это она ваша? — поинтересовался я, игнорируя вопрос, под кем мы ходим. — Я вот считаю, что она моя. Кстати, о Троицкой братве. Не знаю за вас. Погремухи кинь. Кто где чалился, а я пробью перед стрелкой. Ты же пришел мне обозначить, Бурый? Ведь так?
— Мы не чалились, — спокойно ответил качок. — Мы спортсмены. Сидеть в тюрьме вредно для здоровья.
— А я вот чалился, фраерок, — ответил я. — По мокрой статье. Можешь за меня у людей поинтересоваться. Плохого никто не скажет. Забивай стрелу. Мы приедем.
* * *Троицкая братва тянуть не стала. Отмороженные качки и боксеры, которым избыток анаболиков в крови заменил собственный тестостерон, решили выйти из своего нищего райцентра на большой простор. И, на удивление, они рассуждали вполне здраво, нацелившись на столичную недвижимость. А впрочем… Чем их история отличается от нашей? Да ничем. Близнецы-братья, за исключением того, что мы-то как раз кое-каким авторитетом в московском криминальном мире обзавелись, точнее, пытаемся, а они еще нет. Они класть хотели на старые понятия, а значит, двигаться могли только по беспределу. Не самая плохая стратегия для начала 90-х, но смертельно опасная уже во второй их половине, когда резко подорожали места на престижных кладбищах.
Глухой пустырь недалеко от Химок для таких встреч подходил как нельзя лучше. Именно поэтому они забились здесь. Стреляй-не хочу, хрен, кто услышит. А вот и они! Их было больше ровно двое, а потому мы переглянулись, и я выдохнул:
— Не вывезем, пацаны. План Б. Как договаривались!
Те кивнули понятливо и разошлись полукругом. План А подразумевал какой-никакой разговор и попытку разойтись без крови. Подавить авторитетом, покидать понты… Теперь так не получится, их слишком много. У нас только один шанс сохранить за собой НИИ, и мы им воспользуемся. Если их приедет человек тридцать, нас просто затопчут. К нашему счастью, их было вдвое меньше, и приехали они на трех машинах.
— Девятка, — шептал я. — Еще девятка… Шестерка с троечным движком… Ну тоже ничего тачка. Не успели ребятишки подняться.
Осталось секунд сорок… Тачки подъезжали вплотную к нам. Большая ошибка! Понятно, что ребяткам не хочется месить снег, но в любой драке нужна дистанция.
— Делаем, как договаривались, — сказал я. — Гасим сразу, без разговоров. Из машин не даем выходить. Сначала тех, кто на переднем сиденье, потом водил. Потом тех, кто на заднем сидении. Эти слоны все равно вылезти не смогут. Три машины. Каждому по одной! Патроны беречь!
— Мне куда? — хмуро поинтересовался Штырь, который вышел на стрелку со своим карамультуком и полным карманом картечи.
— Ты на подстраховку, — скомандовал я. — Димон, а ты сзади держись. Может, с тела возьмем ствол. Тогда он твой.
Вместо ответа Китаец ослепительно улыбнулся и отвернул полу куртки, за которой я увидел набор метательных ножей и какие-то железные пластины в виде звездочек. Да ну е-мое!
— Спрячь это нахуй, придурок! — заревел я на недоделанного ниндзю. — Тебя по этой срани найдут быстрее, чем по пальцам. Вот ведь кретин!
— Пошли, пацаны, — скомандовал Карась, когда тачки конкурентов картинно развернулись перед нами, взбив колесами рыхлый снег.
Моя первая! Я достал ТТ и выстрелил прямо в удивленную морду того, кто сидел спереди. Он даже понять ничего не успел, а на его широкой физиономии презрение едва сменилось удивлением, как ушло вместе с жизнью. Во лбу красным цветком развернулась дырка, а боковое стекло брызнуло осколками…
Водитель! Та доля секунды, что прошла, не помогла качкам сзади. Они, бедолаги, сидели там тесно, словно селедки в банках. Они даже руку в карман не могли засунуть. Поди еще вылези…
Водитель! Есть! Еще трое! Одного нужно ранить!
— Твою мать! — до меня донесся рев Штыря, который стоял с переломленным обрезом и трясущимися пальцами пытался всунуть туда патрон. Из его ноги толчками била алая кровь.
— Димон, жгут! — крикнул и побежал на помощь к своим, высаживая оставшуюся обойму в машину рядом с Пахомом.
Я сделал это напрасно. Карась и Копченый, которые отслужили в Афгане, отработали чисто. Ну, почти чисто. Один из сидевших сзади вывалился на снег и достал Штыря из-за колеса. А его самого достал Китаец, который рассек ему лицо своей сраной звездочкой, чем спас Штыря от второй пули. Бойца добили Карась с Копченым, разрядив в него с перепугу остатки магазинов.
— Жгут!
