Шрифт:
Закладка:
Я прыснула со смеху, и Леонард остерегающе дернул меня за плечо. Но от этого стало только еще смешнее. Я склонила голову, пытаясь скрыть приступ хохота.
– Прекрати, прекрати! – шипел писатель. Его непринужденный тон куда-то делся. – Разогнись сейчас же! На тебя все косятся!
Зря он мне это сказал. Я засмеялась еще громче и чуть не свалилась на землю. Слезы текли по щекам, мне не хватало воздуха, но я продолжала хохотать, как помешанная.
– Каждый из нас – это сила! – гремел голос Руквеля. – Мы наконец-то должны отстоять свой покой, свою свободу! Не будет больше ни взрывов, ни краж, ни нападений! Мы разберемся и с Пустошью, и не будет больше ни звериного воя, ни гроз. Мы сможем не бояться Дороги, не бояться леса! Мы сможем свободно добывать себе все, что необходимо, наши охотники будут целыми и невредимыми возвращаться домой, к своим семьям. Мы сможем построить жизнь, в которой больше не будет различий, где каждый сможет брать то, что ему нужно. Мы доведем идею основателей Городов до конца, воплотим ее в жизнь! Так давайте вместе поборемся за эту жизнь, поборемся за наше будущее. Восславим охотников и стражей, восславим тех, кто добровольно ринется в бой! И поможем им в этой непростой схватке! Да будет Благо в Объединениях! – гром аплодисментов, восторженные крики людей и как заклинание: «Да будет Благо! Да будет Благо!». Воздух дрожал от их голосов. Так ликовало Невежество. И, все еще задыхаясь от смеха, я разогнулась, чтобы посмотреть на него.
Счастливые, полные надежд лица. Мои глаза перемещались от одного к другому, дошли до сияющих глаз советников, а потом остановились на Трое. Мой смех резко оборвался, хотя тело еще продолжало содрогаться. Он смотрел на меня шокированным и отчаянным взглядом. Слишком уж отчаянным. Я резко помотала головой. Ничего не делай, только ничего не делай!
– Убери от меня руки! – раздалось откуда-то сбоку.
Я оглянулась. На нашу трибуну поднялись стражи, грубо подхватывая амнистированных под руки и уводя прочь.
– Да как ты смеешь! Ты хоть знаешь, кто я?! – верещала бывшая жена одного из советников.
Над площадью заиграли фанфары. Руквель снова что-то произнес, и толпа заревела от восторга. Как шумно, духи Пустоши, как шумно!
– Я думаю, вам не стоит сопротивляться, – тихо произнес Леонард, и в его голосе мне послышалось искреннее сочувствие.
– Нет, не стоит.
Перед нами появился Ворон.
– Идем, – твердым спокойным голосом произнес он. – Мы возвращаемся в девятое, где тебя будут судить.
Я пристально посмотрела на стража.
– Так что ж… это мой конец? – я снова захихикала, но на лице Ворона ничего не изменилось. – Хотелось бы умереть дома вообще-то, – я сжала и разжала пальцы. – Как же тут холодно…
– Ты еще не осуждена, – тихо произнес страж.
Что это, неужели жалость в его глазах? Просто смешно….
– Я осуждена уже давно, разве нет? Мне правда нельзя остаться дома?
– Нет. – Ворон схватил меня за руку и потащил за собой.
Я оглянулась, чтобы еще раз увидеть Троя, но за моей спиной воцарился какой-то хаос из изгнанников, охотников и стражей. Я больше не видела ни одного знакомого лица. А фанфары все били и били в голову. И люди кричали:
«Во Благо Объединений!». «Во Благо Объединений!»
***
Два дня я просидела в комнате для допросов. Без посетителей, без новостей, без единого слова. На третий день закованную в наручники и в сопровождении конвоя меня вывели на улицу. Черные машины уже ждали своего часа, чтобы сорваться с места и понести нас обратно в девятое.
Дарио я увидела лишь мельком, Ворона тоже. На этот раз ему не позволили сопровождать меня. Со мной остались лишь водитель и незнакомый страж. Дверцы машины заперли с наружной стороны, а передние и задние сиденья разграничили решеткой. Я только посмеялась. Они снова верят в глупые россказни, о том, что изгнанники ночью превращаются в жутких зверей?
В вечернем свете мы покинули Город. Мой Город. Я не обняла еще раз Сэм, ша и Троя. Не увидела Леонарда или Маргарет, не узнала про поезд. Я не сказала спасибо Синди и даже не кинула очередной злобный взгляд на Брон. Я ничего не успела сделать, не успела попрощаться с домом. Меня снова силой изгоняли из Города. И на этот раз шансов, что я вернусь, оставалось еще меньше. Улицы остались позади, ворота захлопнулись за нами, а я не смогла проронить ни слезинки. Может, и хорошо, что все кончится. Устала. Не надо будет никуда бежать, ничего решать. Может, так будет лучше. Может.
Пустошь стремительно проносилась мимо. Она потускнела, почернела без листьев и зеленой травы. Снег, который должен был уже покрывать землю, пошел только через несколько дней с нашего отъезда. Да и он падал какими-то редкими серыми хлопьями, больше напоминая пепел. А может, это он и был, и где-то сейчас разрастался горький дым пожарища.
Пустошь казалась на редкость тихой и пустой. Как будто она уже умерла. Слова Советов о том, что они выжгут лес дотла, были просто чушью. Ни одно оружие, никакой огонь, известный людям, ей не навредит. Но что будет, если она на самом деле исчезнет? Что будет с рейтами и Тьмой? Хотя какая разница. Это уже не мое дело.
На этот раз мы останавливались в Городах реже и проводили там значительно меньше времени. Дарио торопился вернуться в девятое. Мне ни разу не удалось поговорить с ним, но даже издалека я слышала его гневные приказы и видела его суетливый взгляд. Спешил ли он из страха, что узнавшие о войне Тени нападут на нас в дороге? Или ему не терпелось развернуть свою кампанию по всеобщему уничтожению? От мысли о нападении изгнанников в груди вдруг кольнуло. Они могли бы забрать меня, я могла бы сбежать. Я бы дошла до моря и села на это чертов поезд… Поезд. Что с ним будет? Что будет с ребятами? Я должна что-то сделать… должна… Или они все уже давно мертвы, и мне не стоит больше думать об этом. Наверное, они и впрямь уже все мертвы, иначе почему
