Шрифт:
Закладка:
— По вашему взгляду, я прекрасно понимаю, что вы готовы сотрудничать?
На его вопрос, я всего лишь кивнул в знак согласия.
Я сижу напротив адвоката в тесной комнате, наполненной запахом старых документов и нервозным напряжением. Мы смотрим, друг на друга, обменяемся молчаливым пониманием, что наша задача сейчас — придумать план, который поможет мне выйти из этой тюрьмы.
Адвокат начинает задавать мне вопросы, разбираясь в деталях моего дела. Я отвечаю, стараясь вспомнить все обстоятельства и факты, которые могут помочь нам доказать мою невиновность или хотя бы смягчить наказание.
Мы обсуждаем различные стратегии. Он делает замечания, предлагает идеи, рассматривает все возможные варианты действий.
Время идет, но мы остаемся сконцентрированными и целеустремленными.
— Ты все понял? — задает вопрос после несколько часов обсуждения.
— Да. Можно вопрос?
— Слушаю.
— По поводу моего племянника.
— Я не смогу что-то сделать с этим. Ребенка тебе не отдадут. Ему будет лучше в детском доме…
Слова прозвучали как удар молотка. Я почувствовал, как мое сердце сжалось от боли.
— Извини, но уже поздно. Я должен идти, — сообщает он, спустя несколько минут тишины. — Всего хорошего. Встретимся через пару дней.
Мы заключаем рукопожатие. — Хорошо. До свидания.
28 Глава: Даниил
Месяц спустя.
Я сижу в темной клетке уже целый месяц. Одиночество, холод стали моими постоянными спутниками. Каждый день я просыпаюсь в этой маленькой камере, не имея никаких надежд на будущее.
И вот однажды, когда я снова сижу, прислонившись к стене и погруженный в свои мысли, дверь моей камеры внезапно открывается. Я поднимаю глаза и вижу вошедшего полицейского, чье лицо выражает нечто непонятное.
— Громов на выход.
Я ощущаю, как сердце начинает биться быстрее, а в голове крутится мысль: это все настоящее или я опять питаю ложные надежды?
Я выхожу из камеры, избавленный от тяжкого бремени, которое давилось на мои плечи так долго.
Пока я иду по коридору, я думаю над тем, что капитан хочет от меня снова.
Зайдя в кабинет. Нас оставляю наедине.
— Семен Егорович, что опять? — бросаю ему. Ходить к нему каждые три дня и маленько заебался.
— Тебе весело? — рявкает он. — А я тебя недооценил…
— В каком смысле? — не понимаю я. Что этому старому маразматику опять не так?
— Обзавелся связями наверху? Похвально.
— Ближе к сути.
— Ближе не куда. Ты свободен. Собери свои вещички, и мы тебя не держим, — сообщает мне. Бросив на стол листы, он взглядом показывает на них. — Подпиши и свободен.
Я стоял в комнате, держа в руках ручку и глядя на документы, которые передо мной лежали на столе. Я подписал каждую страницу с особым вниманием, осознавая, что это закроет эту главу моей жизни.
Когда я закончил, Семен Егорович улыбнулся горькой улыбкой и пожал мне руку. Я благодарно улыбнулся в ответ, чувствуя облегчение и радость. Теперь все было позади, и я мог двигаться дальше.
Я направился в камеру, чтобы собрать свои вещи. Они были там, скучно и безжизненно лежащие на кровати. Я быстро сложил их в сумку, не желая оставаться еще на минуту дольше, чем необходимо.
Когда я вышел на улицу, солнце светило ярким светом, наполняя воздух теплом и оптимизмом. Меня ждал Матвей, который улыбнулся мне и пожал плечом в знак поддержки.
— Ну, наконец-то братан, — заорал он.
— Привет. Какого черта с меня сняли все обвинения? — спросил его.
— Если в двух словах, то на тебя ничего не было. Вообще ничего. Доказать взятку было проблематично, списали на то, что старик выжил из ума не проверил информацию о твоей судимости и оформил опекунство.
— Как это? — с непониманием произношу. Там если копнуть, много дерьма всплывет. Мужик, которому я дал взятку через несколько дней купил себе машину. Можно было как-то связать.
— Этот вопрос не ко мне.
— А к кому?
— Адвокат Темных основательно за тебя взялся. У него хватка, как у питбуля… Ты, что мне раньше не сказал, что Ксения замужем? Я когда узнал, охренел знатно.
— Она еще с ним? — тихо спрашиваю.
— Да.
Как полагаю, развода у них не было. Горько усмехнувшись про себя. Я направился к машине Матвея.
— Куда? — спрашивает он, заводя машину.
— В детский дом… Ты знаешь, как он там?
— Мне отказались предоставлять, малейшую информацию о нем. Я ему никто. Там сука в очках, настоящая мразь.
— Светлана Борисовна? — предполагаю я.
— Она самая. Несколько раз приходил узнать, как Богдан. Объяснял, что, по сути, его друг. Могла просто его пригласить, но нет. Блять.
— Ладно, успокойся. Мне она не имеет права отказать.
Приехав к детскому дому, я вышел из машины и направился к зданию, в котором находились дети. Подходя к детской площадке, я увидел, как много детей играют там весело и беззаботно. Радость и смех наполняли воздух, и это зрелище сразу согрело мое сердце.
Затем я вошел в здание и направился к кабинету. Проходя по коридору, я слышал за дверью детские голоса, шум игрушек и веселую музыку. Когда я вошел в кабинет, меня встретило недовольное лицо.
— Выпустили? — удивилась Светлана Борисовна.
— Как видите.
— Чем обязана? — с прищуром спрашивает она.
— Хочу увидеть своего племянника, — отвечаю ей, присаживаясь на стул напротив нее.
— Вот как? Я не могу это вам предоставить…
— Светлана Борисовна, при всем моем уважении к вам, вы не имеете права. Я его единственный родственник. Приведите его.
— Я не могу…
— Да какого черта? — прикрикнул я.
— Успокойтесь и не смейте повышать голос в стенах этого здания, — прошипела она, поправляя слетевшие очки.
— В чем причина? — миролюбиво спросил ее.
— Его здесь нет.
— Как это нет. А где он? В другом детском доме?
— Его усыновили.
Слова звучали как эхо в моей голове, я не мог поверить в то, что слышу.
— Как это?
Смешанные чувства охватили меня: гнев, печаль, разочарование. Я чувствовал, что мир рушится у меня под ногами, что все, о чем мечтал, было лишь иллюзией. Моему племяннику я больше не родной, я лишен возможности заботиться о нем, быть для него опорой.
Тяжело было осознать, что я не могу изменить ситуацию, что все решено без моего согласия.
— Как это? — снова повторяю я.
— Ко мне пришла женатая пара. Они много лет не могли зачать ребенка. Я предоставила фото и информацию о детях. Они выбирали от года до трех. И когда они выбрали двухлетнюю девочку, мы решили подписать документы. Но в одно мгновение они в сразу изменили свое мнение в пользу Богдана…
— И? — спрашиваю
