Ну, в бар, так в бар, отправились заливать морскую болезнь в ближайшее питейное заведение, где заодно сняли комнату — уж больно не хотелось ночевать на корабле.

Винтовочные и автоматные выстрелы с утра нас не удивили — капитуляция же, одного дня праздновать мало, но когда после умывания и завтрака мы высунули носы на улицу, наша уверенность малость поблекла.

У круглой венецианской башни стоял грузовик с солдатами Народно-освободительной армии Албании, порт охранялся усиленными караулами, у городского совета или как его тут называют, тоже появилось оцепление.

Владелец таверны только развел руками и предложил, когда суматоха малость уляжется, послушать радио — вдруг из Тираны скажут что происходит? Но мы от греха предпочли перебраться на кораблик, пусть там и качает, наблюдать происходящее с борта под югославским флагом безопаснее. Караулы в порту, надо сказать, нас проворонили — НОАА больше походила не на армию, а на партизанские отряды образца 1941−42 годов. И по разномастной форме, и по организации, и по навыкам. Мы-то ориентировались на те албанские дивизии, что видели в Среме, но теперь стало ясно, что «демонстрировать флаг» отправили лучших.

Глиша с механиком и местным специалистом ковырялись в машинном отделении, если так можно назвать небольшой закуток с дизелем, а мы насели на капитана и заставили его раскочегарить радио.

Диктор из Тираны вещал настолько возбужденно и быстро, что даже немного знавшие албанский капитан и помощник ни черта не понимали. Минут через пять я стал различать в потоке слов знакомые имена — Энвер Ходжа, Кочи Дзодзе, Мехмет Шеху, Панди Кристо, но смысл по-прежнему ускользал. Покрутили настройку — ни Белград, ни Рим, ни англичане с американцами ничего путного не говорили. Точнее, они вообще ничего не говорили про Албанию, захлебываясь восторгом по случаю капитуляции Германии. И надо сказать, они правы — что такое заварушка на задворках Европы по сравнению с событием мирового масштаба?

До нас добрался обход порта, патрульные с пятого на десятое, на жуткой смеси албанского, греческого, итальянского и сербского, донесли мысль, что в городе объявлен комендантский час, а порт закрыт до особого распоряжения. Раскиданный на винтики дизель убедил их, что мы никуда валить не собираемся, но все равно обстановочка не радовала.

Утром ситуация немного прояснилась — Белград вещал про заговор группы троцкистов, пролезших в руководство Албанской компартии и что пролезшие туда же здоровые силы дали отпор. НОАА выступила на подавление мятежа, Энвер Ходжа арестован. То есть все по классике — сначала намечались торжества, потом аресты, потом решили совместить.

Трое самоделкиных за дополнительное время перебрали движок чуть ли не целиком, механик-албанец получил несколько зеленых бумажек от нас и приглашение отужинать от капитана.

За стол сели под радио Тираны. Местный специалист, прилично владевший итальянским и сербским, наконец перевел нам содержание — попытка троцкистского переворота в союзе с кельменди, восставшими в горах Проклетие, и националистами, поднявшими мятеж в Шкодере. НОАА успешно давит выступление, во главе страны встал временный Народно-освободительный совет во главе с Кочи Дзодзе, арестован не только Энвер, но и Мехмет Шеху и еще десятка три заговорщиков. Причем тут же и расстреляны — в том числе за шпионаж в пользу Великобритании и сотрудничество с оккупационными властями.

То есть на них, кроме троцкизма и национализма, повесили вообще всех собак, включая восстание кельменди, которое как раз Шеху и давил. И никого не волнует, что доказательства шпионажа за день добыть невозможно, местные нравы простые — проиграл? К стенке!

После ужина я подошел к капитану, проверявшему крепление неизвестных мне приблуд на палубе:

— Не нравится мне эта история, сгоряча могут и нас пострелять.

Дядька крякнул, присел на борт и сдвинул замусоленную кепку-капитанку на затылок:

— Ну, можем рискнуть ночью, но гарантии нет. Шарахнут с мола из пулемета и поминай, как звали.

Но сразу же после комендантского часа назначенный временным советом комиссар порта разрешил «югославским товарищам» выход в море. Ну, после проверки судовой роли и запрещенного груза. Лишних людей и неуказанного товара у нас по определению не было и мы свалили как можно быстрее, оставив за спиной малость итальянизированный, но все равно бедный Дуррес.

В Белграде меня ждала еще одна сокрушительная новость — у меня сын!!! Все, теперь я окончательно принадлежу этому миру — вроде брат Сергей это неплохо, названный братец Марко это хорошо, любимая женщина просто отлично, но своя, родная кровь!

И как хорошо, что в Белграде даже зимой можно найти цветы.

В доме Арсо опять собралось все начальство, на этот раз в гости ко мне — крестины. Ну, не совсем, религиозный обряд членам ЦК против шерсти, но как не отметить рождение ребенка? Это уж совсем поперек традиции будет! Так что товарищи коммунисты проглотили и принесенную Малушей из церкви бутылочку святой воды с веточкой базилика внутри, и даже тарелку с рыбой перед иконой в углу. Это здешний способ «перекрестить порося в карася» — день постный, мясо нельзя, но какое сербское застолье без мяса?

Жены гостей ворковали над Владо-младшим и наперебой советовали Але, даже прибывшая с Ольгой муттер расплылась. Приглашали и Чудинова, но он тактично уклонился, а Сергей просто закрылся у себя, никак не хотел садиться за один стол с «краснопузыми». Ну, хозяин — барин, уговаривать не стал.

Зато кумом у меня сам Милован Джилас, подарил Владо-младшему золотое колечко. Аля как увидела, забеспокоилась — положено отдарить всех членов семьи кума! Ну, поскольку у Милована только жена, Митра, да у меня заначка усташская, то справились.

Собралось человек тридцать, и еще сетовали, что мало, по хорошему меньше сотни никак, стол не очень богатый, то ли дело до войны! Чтобы горы мяса, колбас, сыров, сланины, куриная чорба, булочки разнообразные, сарма в капустных листьях, жареное мясо, пироги и черт его знает что еще!

А у нас ягненок на вертеле, сланина, хлеб да чорба, но мы все прошли через несколько лет партизанской войны, для нас и такой стол роскошь. Арсо, как хозяин, все равно гордый ходил — принял, как положено! Хотя я думаю, что это заслуга больше его жены Ксении и сестры Малуши, сам Арсо разве что обеспечил ягненка и лично возил его в печеняру, жарить.

Когда наелись-напились, Небош с Глишей откланялись, уж больно неловко им среди такого высокого начальства, с ними еще несколько человек. Марко тоже хотел смыться, но куда там — Живка ведь ближайшая подруга Альбины, потому он тихонько свалил в караулку и там выпивал и