Все, что мне оставалось, это отпустить связь с ветром и погасить призрачный шепот в голове. Слишком сильный на этот раз шепот.

«Найти! Убить! Уничтожить! Ненавижу…»

Не знаю уж, что не так было с этими фурболгами, но то, что осталось во мне от связи с Ал’Акиром, просто выворачивало от их присутствия. Конечно, его «благословение» истекало ненавистью ко всему, но в этот раз она была какой-то… личной? Не знаю. Если будет время, надо бы попытаться понять, что такое свело мишек с ума, что и мое личное безумие чуть не вышло из-под контроля. Или может виноваты сами зверолюды…

Ну, по крайней мере, сойти с ума на ровном месте мне все равно не угрожает. Ведь свое безумие я могу призвать на себя только сам.

Монашеская техника Безмятежности, по идее, должна делать все строго наоборот. Соединяя монаха с внешней ци Ветра, с сырой стихийной энергией, она гасит эмоции безразличностью самой стихии и, одновременно, позволяет этой внешней ци управлять. Никакого напряжения тела, никакой нужды в предварительном зачерпывании духовной энергии, ты просто выполняешь технику – а сама природа вторит, наполняя ее энергией. Да и само состояние абсолютной концентрации, в которое оно вводит, немало помогает в бою, пусть оно же и является главным ограничителем техники. Разум смертного просто не выдерживает этого дерьма, да и мозг так-то тоже. Самый лучший практик этой техники за всю письменную историю Пандарии мог задержаться в этом состоянии едва ли полминуты…

Впрочем, меня это не касается, просто потому, что этой самой «абсолютной концентрации» у меня толком нет. Я знаю путь к ее достижению, знаю, как она должна ощущаться, ведь именно с его помощью я тогда смог нанести последний удар Килроггу… Но выходит, что без помощи Каландриоса это для меня почти невозможно. Просто потому, что мне это «единение с ветром» приносит отнюдь не покой.

Прикосновение сильных духов всегда оставляет следы на смертных. Их чувства, мысли, мироощущение – даже тень этого, данная смертному, может немало помочь в пути самосовершенствования и открыть невиданные доселе возможности. Народ Пандарии по праву считает это благословением, и уж так получилось, что я был «благословлен» по самые уши. Нельзя сказать, что я этим фактом сильно недоволен, ведь не будь у меня дара Повелителя Ветра, я вряд ли смог бы так прогрессировать за годы войны, если бы вообще не сдох где-нибудь под кустом. Но у всего есть цена. И моей ценой является безумная ярость, захватывающая меня, когда я становлюсь единым со стихией, как будто ветра раздувают давно затухшие угли чужой воли в бушующее пламя.

Вот и получается, что «Безмятежность» в моих руках сравни бешенству опоенного особо ядреным составом тролля-берсерка. Вся разница, что разрушительнее. Ни контроля тебе, ни изящества…

- А еще так мечей не напасусь, - хмыкнул я, выкидывая третий обломок.

Пол минуты боя и три меча в утиль. Их теперь разве что на переплавку сдать можно, да и то не уверен. Пусть в таком состоянии я достаточно силен, чтобы не пользоваться оружием, но пытаться проводить энергию таких техник через тело не хочется совсем. Лучше уж клинок, его заменить можно. Тем более что в последнее время мой контроль возрос, и я могу пронести один клинок через все такое буйство, пусть потом его и только в переплавку… Ну, при обычной мере безумия могу.

Не сегодня.

- Неплохо, Эйс, - сказал подошедший Мурадин. – Но в следующий раз предупреждай о подобном. Я, конечно, знал, что в тебе сокрыто подобное, но даже меня удивило его явление.

- Извини. Привык быть самым главным, под кого остальные подстраиваются, - усмехнулся я. – В следующий раз заранее дам знать. Потери есть?

- Нет. Раненные найдутся, но, благо, уберегли.

- Хорошо. Я помогу.

Вместе со жрецами занялся лечением пострадавших. Дело не заняло много времени и уже через час мы продолжили наш путь. Оставаться на этом месте никому не хотелось, а привал разобьем уже ближе к вечеру.

Зангази уже не так уверенно вел себя рядом с нами.

Все же пушки и оружие его не пугали, а вот два аватара духов – дело другое. Все же Вуду это по сути тот же шаманизм, только еще более ритуалистический и завязанный на духах мертвых, а не стихий. Но это не значит, что к стихиям они не причастны и уж то, что с Ветром и Огнем работать нужно осторожно в отличие от Земли и Воды им точно известно. Потому тип, что внезапно превращается в подобие злобного элементаля неба не мог не вызывать в клыкастых опаски.

По пути тот рассказал немного о фурболгах.

Эти медведи живут тут едва ли не столько же, сколько и сами тролли. Они разумная раса, но весьма закрытая и чужаков не любят. Сами драккари с ними почти не контактируют, потому что делить им нечего. Точнее теперь нечего, раньше они немало убивали друг друга, пока медведи не объединились в крупные кланы и стали менее удобной добычей. Разумеется, все это он рассказал не так открыто, но додумать слова тролля не сложно. Каждый народ всегда будет считать себя правым в любом споре. Живут зверолюды в восточной части Седых холмов, а их подобие столицы и вовсе в дупле гигантского дерева.

- Гигантского дерева? Насколько большого?

- Предки говорить, что некогда Седая Пасть быть огромной, - начал проводник. – Возвышалась над всеми горами и закрывать небо кронами. Но некая сила срубила его и древо пало, оставив лишь пень, что заселили потом мохнатые ублюдки.