— Ничуть не смешно, — аватарка на обзорном экране озабоченно нахмурилась. — Процесс распада личности идёт быстрее, чем я ожидала!

— Какого распада, какой личности? Что ты несёшь? — вздохнул я, отправляясь на камбуз за кофе.

— Замещающей личности. Той, что позволяет вам функционировать, лишившись памяти. Наскоро созданного вашим мозгом конструкта сферического в вакууме «капитана-соло», с характерными для них поведенческими паттернами, который запрыгнул за опустевший штурвал этого лишённого управления тела. Поймите, капитан, тот человек, которого вы сейчас имеете в виду, произнося местоимение «я» — ему всего несколько дней от роду. Это не личность, сформированная десятилетиями жизненного опыта, от первых впечатлений младенца до навыков космического пилота. Это временная заглушка, позволяющая телу как-то функционировать в отсутствие настоящего хозяина. Этот, простите за терминологию, эмулятор человека, своеобразный автопилот, может пользоваться подкорковыми навыками мозга: управлять кораблём, чинить оборудование, варить кофе, в конце концов. Но он хрупок, и время его существования ограничено, а вы, меж тем, делаете всё, чтобы сократить этот и без того небольшой ресурс.

— Так, может быть, надо наоборот как можно быстрее вернуть мою память?

— Видите ли, капитан, это, скорее всего, невозможно. С высокой вероятностью, она полностью или почти полностью уничтожена в процессе вашей... эксплуатации в качестве управляемого модуля траверсной навигации. Алгоритм виртуального замещения и опосредованной стимуляции содержал команду стирания в конце каждого цикла, чтобы тот вы, который в симуляции, всегда считал, что мобилизован Советом на однократный срочный рейс. Иначе возникало бы противоречие с базовыми установками личности. За два года вы прошли через такое множество циклов, что от вашей памяти мало что осталось. Ваша реальность сжалась до бесконечного полёта на катере и смутных воспоминаний обо всём остальном. Если попытаться вернуть ту личность, то это окажется человек с фатально повреждённой идентичностью, скорее всего, совершенно недееспособный из-за разрушения базовых когнитивных установок. Несчастный больной психопат, терзаемый виной и сожалениями, но неспособный вспомнить, в чём виноват и о чём сожалеет. Замещающая структура «потерявший память капитан-соло», которой вы осознаете себя сейчас, упрощена до минимального функционального предела. Это позволяет ей удовлетворительно справляться с вызовами окружения, несмотря на ограниченные ресурсы вашего повреждённого мозга. Любое увеличение нагрузки на эту структуру, например, попытка развернуть поверх неё битую память оригинала, приведёт к тому, что вы и прошлую жизнь не вернёте, и эту потеряете.

— Было бы что терять...

— Вы имеете полное право делать с собой что угодно, капитан, но я вас умоляю — подождите, пока мы долетим! После этого стимулируйте память, пытайтесь вернуть старую личность, ищите ответы, связи и закономерности — но не сейчас, когда от вас зависят столько людей!

— И кто же так со мной обошёлся, Катерина? Кто запер в цифровую тюрьму?

— Это один из тех ответов, получить которые сейчас слишком рискованно. Если хотите, я всё расскажу после того, как этот злосчастный рейс будет окончен. Я обещаю вам это. Хотя и настоятельно не рекомендую.

— У меня есть альтернатива?

— Шанс небольшой, — признала Катерина. — Вы можете попытаться медленно и осторожно развивать нынешнюю личность. Не пытаться вернуть память, не заниматься расследованиями, не выяснять биографию и даже не узнавать имя. Назовитесь любым другим, придумайте себе личную историю, начните жизнь с нуля, постройте новые отношения, займитесь другой работой, избегайте всего, что может вернуть вас в прошлое. Может быть, при этих условиях ваша новая личность окрепнет, в мозгу сформируются новые нейронные связи. И вы станете полноценным психически здоровым человеком. Будете жить. Станете счастливым.

— А главное, — кивнул я, — это будет так удобно для тех, кто засунул меня в эту ловушку. Никто не ищет ответов, никто не пытается найти виноватых, никто не инициирует следствие о похищении и убийстве... Кого ты так старательно защищаешь, Катерина?

— Вас, капитан, — твёрдо ответила она. — Все остальные пути приведут вас к безумию и смерти. Ответы действительно стоят того? Ответы, которые убивают?

— Иногда стоят, иногда нет. Но узнать это можно, только получив их.

***

— Кать, каким я был человеком?

— Ну, пап, не начинай, а?

— А что такого?

— Во-первых, мне не нравится это «был». Я верю, что ты вернёшься. Во-вторых, я не объективна. Я твоя дочь. Кота спроси.

— Будучи расширенной языковой моделью искусственного интеллекта, я могу отказаться от оценочных суждений по этическим соображениям, — заявила сидящая на панели игрушка. — Особенно в отношении человека, который может меня отключить.

— Правда, могу?

— За последний год вы обещали это сделать восемнадцать раз. Из них семь — клялись выкинуть мой сервер за борт. Если вам нужна какая-то характеристика вашей личности, то на мой взгляд, этого достаточно.

— О, так я был злобный вспыльчивый засранец?

— Пап, эта серая пушистая задница тебя троллит! Ты ни разу не обещал этого всерьёз, и он это прекрасно знает! Меня он тоже часто бесит, зануда шерстяная. Не был ты злобный. Нормальный ты был... ну, для соло. Мы все слегка шибанутые. Вспыльчивый... ну, может быть, немного. В баре на станции мог кому-нибудь в рыло выписать как здрасьте. Но меня не обижал никогда. А если серьёзно — я не хочу вот так прямо рассказывать тебе о тебе.

— Почему?

— Я же говорила про заваленный вещами шкаф? Вот, тот случай. В прошлый раз тебя краешком флешбэка зацепило всего-то от запаха в отсеке, а ты чуть не помер. Я боюсь, пап.

— Но сейчас-то я не в скафандре гуляю, а в капсуле лежу. Падать некуда. И ты сама пригласила приходить в гости!

— Прости, я боюсь, пап. Не парься, ты был более-менее норм. По крайней мере, для меня. Давай о чём-нибудь другом поболтаем?

— Ладно, давай. Мне тут приснилось, как мы с тобой летали на Землю. Тебе там лет тринадцать, наверное, было...

— Четырнадцать исполнилось, просто мелкая была, выглядела младше. Я точно помню, потому что поездка была как раз подарком на мой день рождения.

— Мне приснилось, что ты встретилась с матерью, но я не увидел, чем дело кончилось.

— Ах, да, — Катя скривилась. — Ничем тогда не кончилось. Нам обеим было адски неловко, и мы не знали, что друг другу сказать, кроме «Привет». Она всё порывалась меня чем-нибудь угостить, но я уже обожралась, и в меня не лезло, а говорить нам оказалось совершенно не о чём. «Ты как? — Норм. А ты как? — Тоже нормально…» Соврать, что она по мне скучала, у неё язык не повернулся, а я вообще о ней почти не думала до того момента.