Неожиданно со стороны Орхомена появился богатый царский кортеж. Впереди на белом роскошном жеребце гарцевал местный царь Миний, который подъехав к шатру осипшим басом прокричал:

- Кто здесь Дионис?

- Ну я Дионис! – сделал шаг вперёд покровитель виноделия.

- Гм… - неопределённо выдал царь, ошарашено глядя на дебелую бородатую женщину весьма преклонных годов, неуклюже переминающуюся с ноги на ногу рядом с божественным олимпийцем.

- Зевсия с Крита! – отвесив поклон, учтиво представился Громовержец. – Жрица-девственница из храма златокудрого Аполлона.

- Гм… - снова неопределённо выдавил из себя Миний, не в силах отвести от странной женщины безумный взгляд. – Я тут по одному вопросу…

- Я тебя слушаю, смертный? – благосклонно кивнул Дионис, незаметно показывая кулак Зевсу, строящему царю глазки.

- Мои прекрасные дочери Сурма, Караса и Силия должны занять первые три места на вашем конкурсе красоты!

- Как так? – изумился покровитель виноделия. – А как же хвалёная греческая демократия?

- В задницу демократию! – решительно отрезал Миний. – Хочу, чтобы было так, и точка.

- Но это невозможно!

- А ты сделай, чтобы было возможно.

- И с чего это я стану тебе помогать, а?

- А я огромный храм в твою честь в Орхомене построю с золотой статуей в полный рост, – спокойно ответил царь.

- Мне нужно срочно подумать, – Дионис нервно потирал гладко выбритый подбородок, затем принялся дёргать длинную левую бакенбарду.

- Думай, конечно… - кивнул Миний. – Но помни, моё терпение не безгранично. Когда будут объявлены победительницы конкурса?

- Завтра утром с первыми петухами.

- В таком случае у тебя есть ещё время! Кстати, милая девушка… - сверкнув глазами, царь ласково посмотрел на топчущегося чуть в сторонке Зевса. – Не соизволите ли вы посетить мой скромный дворец?

- Ну я не знаю… - засомневался Громовержец. – Скоро стемнеет, а мне моя маменька, пусть земля ей будет пухом, всегда говорила, чтобы после захода солнца я не разговаривала с незнакомыми мужчинами…

- Но, быть может, вы слегка нарушите своё столь строгое правило?

- Разве что ради вас…

- Ты что, совсем сдурел… - тихо зашипел Дионис, сделавшийся радикально красным.

- Пожалуй, я согласная! – весело проговорил Зевс.

- Вот и славно! – невероятно обрадовался Миний.

- Только я возьму с собой сопровождающего! Моего верного слугу, доставшегося мне по наследству от бедной матушки…

- Как вам будет угодно.

- Фидиппид! – Громовержец повернулся к перепуганному марафонцу. – Пожалуйста, следуй за мной.

И вся троица величественно прошествовала к огромному паланкину, влекомому смуглыми невольниками. При этом Миний трепетно поддерживал владыку Олимпа под локоть, что-то нежно приговаривая тому на ухо.

- Лучезарные небеса, ай что творится, – в ужасе воскликнул Дионис. – Что же на этот раз задумал Эгидодержавный безумец?

Но времени на всевозможные страшные догадки и дикие предположения уже совсем не оставалось. Многочисленные зрители требовали личного присутствия покровителя виноделия на праздничной поляне, где должен был пройти отборочный полуфинал.

- Дионис, Дионис, Дионис… - скандировала толпа пьяными голосами и олимпиец, возмущённый до глубины души поведением Зевса, отряхнув расшитую жемчугом одежду, решительно направился к веселящимся невдалеке девушкам.

***

Уже в царском дворце перед началом грандиозного пира в честь новой знакомой царя Миния, Зевс каким-то чудом ухитрился уединиться с Фидиппидом в красивой выложенной белоснежным мрамором купальне.

Царь нехотя отпустил жрицу из храма златокудрого Аполлона «слегка напудрить носик» вместе с верным слугой, который должен был «толочь в ступке пестиком пудру».

- Значит так, тебе важное поручение, – нервно сообщил Громовержец, пряча за пояс широкий разбойничий нож.

- Зачем тебе оружие? – жутким шепотом спросил марафонец.

- Нож на тот случай, если этот законченный придурок посмеет перейти рамки дозволенного, – ответил владыка олимпа.

- Например?

- Полезет ко мне со своими слюнявыми поцелуями. Везёт же мне, ну точно как пресловутому утопленнику… постоянно нарываюсь на всяческих извращенцев.

- А что были и другие?

- Знавал я парочку в бытность мою младшим научным сотрудником на одной далёкой отсталой планете. Помнится, я тогда изображал бога, покровителя земледелия. Самая первая миссия! Славные старые деньки! Так вот там, среди местных тоже были подобные Минию психи. Причём прослеживается очень интересная тенденция…

- ???

- Среди простого народа этих самых извращенцев отродясь никогда не водилось, а вот среди всяких там правителей и царей, считай, каждый второй. Недаром говорится, что бог Зевс, то бишь я, любимый, шельму всегда точно метит!

- Ты, кажется, говорил о каком-то важном поручении… - напомнил Фидиппид.

- Точно, говорил, – кивнул Тучегонитель, поправляя съехавшие набок искусственные груди. – Пока я буду трапезничать с Минием, ты выяснишь в какой части дворца располагаются спальни его дочерей.

- Так вот оно что?!!

- А ты что подумал?

- Ну я в общем-то…

- То-то! Как только выяснишь, сразу дуй ко мне. И поторопись, а то скоро стемнеет, а в темноте… сам знаешь, всякое нехорошее может произойти...

Дверь в купальню со скрипом приоткрылась и на пороге возник улыбающийся царь:

- Ну где же ты, услада глаз моих, горячие закуски остывают…

- Уже иду, уже иду… - делая губы бантиком, басовито проворковал Зевс. – Мой утёночек…

Миний весь аж зарделся, а Громовержец незаметно сплюнул себе под ноги.

***

Когда началась трапеза, царь, сидевший рядом с «почётной гостьей», ни на минуту не умолкал, так и сыпля всевозможными плоскими остротами. Владыка Олимпа делал вид, что ему очень смешно, при этом нетерпеливо поглядывая по сторонам, ведь в любой момент мог вернуться с разведки верный Фидиппид.

- Так вы работаете в Критском цирке? – всё не унимался Миний, влюблено глядя на дородную кряжистую жрицу.

- Совершенно верно, – с набитым ртом кивал Зевс.

- А можно поинтересоваться, в качестве кого?

- По-моему, это очевидно.

- Простите, но только не мне…

- Я работаю в