Шрифт:
Закладка:
— А я пока отпрошусь с лекции, и поеду к отцу на работу, — Лера понижает голос. — Ты знаешь, он у меня человек влиятельный… Быть может, чем-то сможет помочь?
Благодарю Леру и отключаюсь.
Вызываю такси, чтобы доехать до прокуратуры.
На входе называю свою фамилию, а потом дежурный связывается со следователем, который в курсе дела моего отца. После долгих выяснений, мне выдают пропуск.
Я долго ищу нужный кабинет, а когда нахожу его, оказывается, что туда просто так никого не пускают…
Выяснения местоположения моего отца оказывается очень долгим и затруднительным. Меня постоянно посылают из одного кабинета в другой, но в итоге всех своих мытарств, я узнаю, что пока отец находится в каком-то специальном изоляторе временного содержания для судей… Господи… Да что же там могло случиться, раз отец потерял свою неприкосновенность?
Спускаюсь на первый этаж, и опустошённо опускаюсь на лавку в коридоре. Силы совсем покидают меня. Кажется, я весь день ходила по замкнутому кругу, и в итоге так никуда и не пришла. Мною овладевает злость на все эти дурацкие обстоятельства, из-за которых творится полный беспредел! Беспредел, на который я никак не могу повлиять…
Перед глазами мельтешат люди. Кого-то конвой полицейских ведёт на допрос, а кто-то тут явно по работе… Меня начинает мутить от внезапной мысли о том, что всю свою жизнь мне придётся работать в этой среде… Не хочу этого… совершенно не хочу!
Внезапно в толпе людей я замечаю одного парня. Он тоже видит меня, и замирает на секунду, его глаза округляются, и он резко меняет траекторию движения. Надвигает на лицо козырёк кепки, и спешит поскорее уйти…
Встаю с места…
Я настолько не в себе, что внезапно бросаюсь к этому парню и хватаю его за рукав, резко дёргая на себя. Проходящие мимо полицейские в форме удивлённо смотрят на нас.
— Ты чего делаешь? Пусти! — парень пытается выдернуть футболку из моей руки, но я держу очень крепко.
— Задержите этого мужчину! — повышаю хриплый голос, чувствуя, как меня начинает трясти. — Он пытался меня изнасиловать!
Полицейские подходят ближе, а парень начинает дрожать.
— Я не знаю её! Она ненормальная! Пусти, сказал!
Но я знаю, он зря отпирается! Ведь я узнала его! Это же один из тех, кто напал на меня тогда на парковке! Надо же! Какая встреча! Наверное, я всё-таки не зря сюда пришла!
— Это правда? — спрашивает меня один из мужчин. Рядом с нами уже целая толпа работников прокуратуры.
— Да! — запальчиво отвечаю.
— Нет! Начальник, она всё врёт! — глаза парня бегают. Теперь-то он явно меня боится. Что ж! Вот и попался, гадёныш! Хоть что-то хорошее в этом дне.
— Пройдёмте в мой кабинет, — звучный голос незнакомца в форме, и нас с парнем приглашают в соседнюю дверь.
Я победно смотрю на него и поднимаю брови.
Сейчас ты у меня попляшешь!
Глава 44
Олеся
— Нападение, значит? — хмыкает мужчина в форме, внимательно глядя на меня. — А какие доказательства у вас, девушка? Свидетели есть?
— Есть! — с готовностью подтверждаю. — Двое мужчин, что спасли меня!
— Вы можете назвать их имена, адреса, или телефоны дать?
— Так… — шепчу, доставая свой телефон. — Сейчас!
Диктую имена и фамилии Никиты и Андрея, пока сидящий рядом парень, которого, как оказалось, зовут Павел Сомов, закатывает глаза.
— Хорошо, я вызову их для дачи показаний. Что ещё вы можете рассказать о том вечере?
Я снова пересказываю всю историю о том, как эта компания напала на меня. Сердце так и бьётся в груди, а во рту пересыхает.
— То есть повреждений у вас нет? — хмурит брови представитель власти.
— Нет, но…
— И, кроме ваших знакомых, никто не может подтвердить эту версию? — сводит брови вместе.
— Нет, но…
— А вы говорите, где были?
— Дома, — нагло отвечает парень. — С друзьями. И они могут это подтвердить!
— С теми же друзьями, что напали на меня?! — яростно переспрашиваю.
— Я на тебя не нападал, — усмехается он, надвигая на лицо кепку. — Ты обозналась!
— Это ты был ты! — цежу сквозь зубы. — Вот Никита и Андрей подтвердят мои слова, тогда…
— Да ничего они не подтвердят, — шепчет он так, чтобы только я слышала.
— Что? — свожу брови вместе. Да что такое он несёт?!
В этот момент у следователя звонит телефон, и он отвлекается, отвечая. Кажется, вся эта история ему не особенно интересна, и он записывает мои показания только потому, что «так надо».
— Забери заяву, и я расскажу, как было дело, — усмехается Павел, слегка наклоняясь ко мне с соседнего стула.
— Ты о чём? — непонимающе моргаю.
— О том. О твоих мужиках, которые якобы тебя спасли, — приподнимает брови. — Они мне бабло дали, чтобы я на тебя напал. Это правда, и, если заберёшь заяву, я тебе всё расскажу.
Внутри что-то перещёлкивает. Руки начинают трястись.
— Я тебе не верю! — понижаю голос, отчаянно мотая головой. — Ты несёшь какую-то ерунду! Они меня спасли! Они не…
— Ну как же, — Сомов морщится, изучая обгрызенные ногти на правой руке. — Тот, что постарше ездит на тёмном лексусе, номерные знаки… — дальше он называет номер машины, и меня бросает в дрожь. Господи… кажется, цифры, и правда, совпадают…
— А тот, что помладше в татухах и пирсинге. Если закатать рукава, у него татуировка кобры на правой руке до локтя. Какая погода была в тот день, когда мы встретились, детка?
— Дождь… — по телу проходит озноб.
Никита был в тёмной куртке… и его татуировки не было видно…
— Вот видишь, — кривит губы парень. — Интересно тебе, что я могу рассказать, или нет?
— Так, — следователь снова возвращается к допросу. — Короче, подпишите вот тут, — обращается он ко мне. — Когда мы допросим ваших знакомых, с вами свяжутся. И
