— Ладно, — советник выпустил меня, прошел вперед и уселся за стол, глядя перед собой. — Возможно, ты могла подумать, что я не испытываю к тебе никаких чувств. Это не так. Ты очень дорога мне.

— Дорога? — я приподняла бровь, скептически глядя на советника.

— Да. И не думай, ты для меня не только путь к трону.

— А как еще? Знаешь, мне очень сложно поверить в твои слова. Совсем недавно ты открыто угрожал мне, говоря, что убьешь Тайронира, и сделаешь так, что обвинят во всем меня! — я позволила всей своей злости и возмущению, что ярились в моей душе, проникнуть в голос.

— Мы ведь и так собирались убить этого узурпатора!

— Сложно видеть союзника в том, кто прямо говорит, что готов подставить тебя!

— Ты сама не лучше, Ленариэль! — сказал Верисель. — Действуешь за моей спиной, подвергаешь опасности свою жизнь! Да что там, ты скрыла от меня такую важную вещь, как то, что у тебя есть элитари! Я до сих пор не могу понять, как тебе это удалось! Не думай, что я поверил в сказку, будто бы на тебя снизошло благословение богини!

Я хмуро смотрела на Вериселя. Может, раз пошла такая пьянка, точнее, откровенность, стоит сказать ему еще часть правды? В конце концов, что я теряю?

— Почему ты считаешь, что благословение может быть сказкой? — спросила я.

— Да потому, что Эллитаририаниарианна не являлась никому в этом мире! Последняя, кто говорил с нею, была Эллари!

— Эллари? — уточнила я как можно более небрежным тоном.

Кто это? Может, известная личность, о которой все должны знать?

— Да! — Верисель потер переносицу. — Все время забываю о том, как ты молода, Ленариэль. Это было еще до великого переселения. Мать говорила с дочерью, что же в этом удивительного?

— Что-то в тоне Вериселя насторожило меня. То, как он говорил об этой Эллари… с придыханием и пиететом. Тут нечто большее, чем просто восхищение.

Эллари, получается, сестра моего желтоглазого приятеля-бога?

Да, Ранимиэль упоминала, что у местной богини есть дочь. Правда, про сына целительница ничего не говорила. Но почему детей Элли-как-ее-там нет в местном пантеоне? Мне казалось, я упускаю что-то очень важное,… но поймать мысль за хвост никак не удавалось.

— Ты задумалась, я вижу, — Верисель снова оказался рядом со мной. Зачем? Так хорошо сидел за столом. — Поверь, мои чувства к Эллари давно прошли.

— Рада за тебя, — машинально откликнулась я. — Но в то, что ты испытываешь ко мне хоть что-то, кроме политического интереса, я не верю. Прости, — я подняла глаза и встретилась с непонимающим взглядом Вериселя. — У Тайронира лучше получается изображать нежность.

— И ты мне что, хочешь сказать, что собралась выбрать его? — со злостью произнес Верисель, снова протягивая руку с намерением схватить меня за горло.

— Остынь! — воскликнула я, перехватывая его запястье. — Сам недавно хвастался своим почтенным возрастом! Неужели за столько лет жизни ты не научился вести себя с женщинами? Поверь, игры с удушением понравятся лишь одной из тысячи.

— Тебе-то откуда знать? — поинтересовался Верисель.

— Изучала людей, — пояснила я. — Они живут мало, поэтому за свою короткую жизнь торопятся попробовать многое, в том числе и в постели.

— В таком случае, расскажи мне, что-нибудь еще о людях, — Верисель прижал меня всем телом к стене, чуть приподняв за талию. Глаза его опасно блестели.

Но я уже, вроде бы, нащупала пару кнопок, на которые можно давить. Не такой уж он повернутый на своей цели, каким мне показался в самом начале нашего знакомства. По крайней мере, сейчас мы разговариваем, как разумные… э-э-э мужчина и женщина. Может, еще можно что-то исправить? По крайней мере, в его планах? Попробовать определенно стоит.

— Не сейчас, — отрезала я. — У нас не так много времени, забыл?

— Да, ты права, — эльф со вздохом отстранился, к моему великому облегчению убрав руки.

— В таком случае расскажи, что ты намеревался сделать с Тайрониром. И к чему были эти маневры с использованием Дерила и ему подобных?

— Муженька твоего я собирался убить, как мы и решили, — усмехнулся Верисель. — И мне это почти удалось. Но ты почему-то сама решила исцелить его. Зачем, кстати? Не из-за этой же безделушки? — он указал на мою голову.

Вовремя сообразив, что советник имеет в виду венец, я сказала:

— А ты не думал, что было бы неплохо повременить с убийством повелителя? Мы только соединились в обряде, народу нужно время, чтобы привыкнуть ко мне в качестве повелительницы…

— Что за глупости ты говоришь, Ленариэль! Мы ведь все продумали! Этот узурпатор умирает от рук человека, ты занимаешь трон, берешь меня в мужья… Что тебя не устраивает в этом плане?

Не устраивает меня все, но об этом Вериселю было бы говорить опрометчиво. Попробуем очередной кусок правды.

— Прежде, чем что-либо предпринимать, я хочу завоевать уважение подданных. Нужно, чтобы народ принял меня. Не хочу беспорядков из-за смены власти, — так, а теперь надавим на жалость. Я положила руку на живот, — тогда и я буду волноваться, а это может повредить ребенку.

— Я не позволю, чтобы кто-нибудь причинил зло тебе или нашему сыну!

Какая горячность! Верисель не только убежден, что ребенок от него, но и знает его пол. У него в глазах встроенный аппарат узи? К тому же, у меня слишком маленький срок, чтобы определить, мальчика я ношу или девочку. Боже мой, да пол ребенка — это вообще последнее, что должно волновать!

— В таком случае, ничего пока не предпринимай, — вложив в голос весь свой дар убеждения, я смотрела в льдисто-голубые глаза эльфа. — Мне нужно время. И я прошу, чтобы ты дал мне его. Сможешь?

Некоторое время Верисель смотрел на меня, словно прикидывая, что можно затребовать от меня за выполнение просьбы.

— Ты отдавалась ему? — резко спросил он. — Кроме того раза, когда это было нужно? Когда сказала, что под действием вирсении?

Наверное, он имеет в виду ту ночь из воспоминаний Ленариль, когда она танцевала для повелителя. Что ж. На это у меня есть очередной абсолютно честный ответ.

— Нет.

— Тогда… я хочу, чтобы ты меня поцеловала, — взгляд Вериселя приобрел такую пронзительную остроту, словно он собирался залезть мне в голову и прочесть мысли.

А я этого совсем не хотела! Ни чтобы он применил ко мне ментальные силы, ни, тем более, целовать его. При одной мысли об этом к горлу подхватывала тошнота.

Притворяться и говорить нужные слова я еще могу, но поцелуй — это выше моих сил.

И что делать? Снова усыплять его? Боюсь, это будет слишком подозрительно…