время войны здесь располагался госпиталь.

- И вы тут уже давно?

- Ну да, а что?

- Как-то тут мрачно.

- Мрачно? Мы ничего такого здесь не замечали. У нас тут обширные владения... и мы занимаемся работой.

Всюду царила разруха. Я с тревогой ступал по крошке, в которую превратилась облицовка здания. Внутри центральной части все оказалось цивильнее. Я увидел новый черно-белый паркет, дубовые двери, изящные изогнутые лестницы с металлическими перилами. Повсюду был произведен ремонт.

- Мы все восстановили, - прокомментировал Дэн, неслышно ступая за мной.

- Честно говоря, тут гнетущее впечатление. Как-то это все тяжеловесно для меня, я не привык к такой обстановке.

- Но мы же все отреставрировали, тут должно быть уютно.

- Скажи, а до меня тут были люди?

- Ни одного. Ты первый. И честно говоря, меня беспокоит то, что тебе здесь не нравится. Я постараюсь, чтобы мы убрались отсюда быстрее. Я хочу проверить прилежащие улицы в Париже, где мы остановимся. И тогда поедем туда. Потерпи одну ночь.

Далее внутри я увидел несколько киберов, они продолжали восстанавливать убранство. Это были мощные машины, имеющие сходство с человеком только по форме. Металлические, сильные.

- У меня есть новые фильмы, если понадобятся - успокоительные таблетки или снотворное... хочешь, я подежурю, пока ты будешь спать?

- Еще чего! Я справлюсь!

Интересно, что они добились больших результатов, а вот помочь мне прогнать мрачные ощущения не могут. То есть существует сфера, в которой они бессильны. А ведь это замечательное открытие. Они все-таки не разбираются в определенной сфере человечности. Не знаю, правда, как обозначить ее названием, пока не разобрался. Но конечно разберусь.

Только вот подавленное настроение не может быть полезно для анализа. Плохое настроение не измеришь. Подозрения чего-то сверхъестественного им по боку, они вообще ничего такого не замечают.

Да, пора быть человеком. Сильным и бесстрашным.

А ведь хорошо было бы найти тему, которой можно было бы управлять ими. Я же все-таки человек, повелитель природы и механической жизни. Должен все этим управлять. У меня есть дополненная реальность, которую я все никак не могу освоить. Вроде бы там как-то можно ими управлять. Но хотелось бы найти что-то универсальное.

Апартаменты оказались огромными, а воздух внутри влажным. Постель, застланная лучшим одеялом из шелкового волокна. Трехстороннее кресло, пальмы в кадках. Картины закрывали практически все стены полностью, только у пола виднелась отделка под дерево, бюро, белый камин с часами, журнальный столик с изогнутыми ножками, вазы со свечами (любопытно), шахматы на специальном столе. Второй этаж был устроен балкончиками по стенам... Ребята постарались, сделали помещение похожим на аристократическое жилище.

Как-то здесь все равно было напряженно. Я не мог четко понять, откуда неприятные ощущения, но они были. Все остальное время, сколько я здесь провел, это ощущение не покидало меня. Поэтому я торопливо помылся, поел, а вот со сном, наверное, следовало ожидать проблему. Зря я отказался от таблеток...

Огромный стол был заполнен едой. От некоторых блюд шел пар. Принесли еще поднос, закрытый большим пищевым плафоном. Внутри оказался запеченный поросенок. Я принюхивался, но запаха не чувствовал. Как будто вся еда была бутафорской. Поднял взгляд и наткнулся на Дениса, он стоял наготове, как всякая прислуга. На руке висело полотенце.

- Хорошо тут, чувствуешь себя сразу живым. - Я вел себя как трещотка, постоянно болтал. - И еды полно. А что там у тебя под землей? Мне кажется, что там сборочная линия роботов, я прав? Уж мы захватим весь мир! Мы наведем порядок. Злодеев раскрутим, бедных обеспечим....

Дэн не ответил, а лишь еще сильнее наклонился передо мной. Я подумал: "ну зачем же так унижаться?" Обычно он так не прогибался. Он был терпелив и внимателен, но никогда он не склонялся передо мной. Я привык к его манере - деловито заботливой, которая, однако, не переходила в рабское подчинение. Он, можно сказать, вел себя подчеркнуто отстраненно. Меня, конечно, это устраивало. Негоже двум парням сближаться. Потому что это ненормально. Да, была доверительность, было понимание, что у него категорическое следование лучшим образцам этики, было понимание того, что он переймет и мое понятие добра. Хотелось быть образцом для него в этих человеческих делах. Чтобы в человеческих отношениях я был экспертом, а не он. Он деньги зарабатывает, и этого достаточно. Обеспечивает мою аристократическую беспечную жизнь...

И он оправдывал мои ожидания. Всегда вел себя как следует. По умолчанию.

Потом я увидел, как у него сходит кожа. Непонятно куда девается, просто растворяется.

- Эй, эй! Это что?

Под кожей оказались жилы, мышцы и кости. Потекла кровь...

"Но такого не может быть. Я сам видел, что у него внутри нет никаких костей". Он наклонялся все ниже и начал рассыпаться.

Как будто был нейтрализован, не знаю, какой-то яд или снайпер из-за угла. Конечно это не так, но так оно выглядит.

Стемнело, тучи на улице закрыли солнце. Я почувствовал себя игрушкой. Потому что обстановка резко сменилась. Оказывается, я находился не в комнате замка, а в каких-то развалинах. Гнетущая тишина вот-вот должна была прекратиться появлением играющего. Как он должен был выглядеть? Гораздо большего масштаба, чем я, закрывающего облака и с детским лицом. Я стал вглядываться в туман. Откуда он взялся? Неважно! Клубящаяся серость казалось непроницаемой. Как я ни старался.

- Здесь же я! - услышал я, наконец, и одеяло тумана рассеялось. В разрушенной комнате я увидел себя. Я вел себя совершенно самостоятельно и от своих мыслей никак не зависел, как совершенно другой человек. Вот я повернулся к себе лицом и начал говорить:

-Зачем ты сюда пришел? Здесь живу я!

- Подожди, ты кто?

- Ионов. Ты же знаешь, даже валюта такая есть.

- Но это же я.

- Нет, это не ты.

- Сгинь, - рассердился я. И не задумываясь прочитал "Господи помилуй!"

Я раскрыл рот и истошно заорал. Не я, а другой я. Нет, бегом отсюда! Невозможно на это смотреть!

В следующей комнате посредине на столе стоял огромный букет в вазе. На полу - паркет, вычищенный, блестящий, парадный.

Что же происходит? Где тут тихое место? Сердце пустилось вскачь,