– Я, между прочим, вообще противник насилия, – ответил я. – Насилие ничего не решает.

– Ну надо же, – поразился Генрих. – Очень, очень возвышенно. А кстати, сколько на тебе уже трупов?

– Это другое, – отверг я обвинение.

– Понимаю, – с ухмылкой покивал Менски. – Все они были сторонниками насилия.

– По сути, да, – неохотно подтвердил я.

– Сторонники насилия, конечно же, заслуживают смерти, – серьёзным видом согласился Генрих. – И желательно убивать их превентивно, пока они ещё не успели совершить никакого насилия.

– Вы меня поняли, наставник, – с кислым видом отозвался я.

– Знаешь, тебе, наверное, понравилась бы последняя затея Приказа духовных дел. Они пытались сократить боевую практику вдвое, но Драгана Ивлич всё-таки сумела эту идею зарубить. Кстати, ты не спрашивал её насчёт реформы?

– Спрашивал, – ответил я. – Она отозвалась о ней практически вашими словами. Но у нас не было возможности обсудить это в деталях. Как-нибудь, когда у нас выдастся случай просто посидеть и поболтать, я попрошу её рассказать об этом подробнее.

– Просто посидеть и поболтать, – хмыкнул Генрих, покрутив головой. – Ну-ну. А к князю ты тоже забегаешь поболтать?

– С князем у меня исключительно формальные отношения, так что нет, – ответил я серьёзно, делая вид, что не уловил сарказм. – Так чем же они хотели заменить боевую практику?

– Какой-то чепухой. Курс гуманизма, очерки истории княжеств, что-то ещё.

– Курс гуманизма на боевом факультете? – удивился я. – У них там, похоже, сидят люди с воображением. Что-то эта тема становится всё любопытней. Я, пожалуй, всё-таки загляну на днях к сиятельной Драгане, да порасспрашиваю её.

* * *

У нас уже давно вошло в обычай обсуждать наши учебные дела в «Цыплёнке», вот и в этот раз мы собрались там же.

– Я так и не понял, что это за ежегодные игры, – заговорил я, когда мы, наконец, закончили с обедом. – Прошлые мы, похоже, пропустили из-за поездки в Рим, а на первом курсе я никаких игр не помню.

– Первокурсников туда не допускают, – ответила мне Дара. – Наверное, чтобы не пугать их раньше времени.

– Так что там за игры?

– Да месилово, – с раздражением отозвалась она. – Бой, приближённый к реальному, только что убивать запрещено. А раз по курсам деления нет, значит, это будет просто избиение.

– Я не так уж уверен насчёт избиения, – заметил я, припомнив слова Менски. – Во-первых, Генрих сказал, что у нас есть шансы победить, и я ему верю. А во-вторых, я не думаю, чтобы они устраивали просто избиение третьекурсников, всё-таки бессмысленной жестокости я в Академиуме ни разу не замечал. Раз серьёзные боевые конструкты запрещены, стало быть, силы немного выравниваются. Разве что у старших курсов опыта побольше, но Генрих не зря нам говорит, что надо больше тренироваться.

Здесь в разговор вмешался Иван, который весь вечер молчал и хмуро на меня посматривал.

– А скажи, Кеннер – с кем вы будете участвовать? С пятикурсниками?

Вся группа дружно уставилась на меня. Правда, Ленка слегка при этом улыбнулась – в отличие от наших одногруппников, она прекрасно знала, что я отвечу.

– А вы? – поинтересовался я в ответ. – Сами-то как предпочитаете?

Сельковы переглянулись, а потом Дара выразила общее мнение:

– Нас смущает, что Генрих очень настойчиво говорил о пятикурсниках. Но мы хотели бы остаться вместе с вами. Разбегаться – это выглядит как-то неправильно.

– Мудрое решение, – кивнул я. – Мы тоже считаем, что нам лучше участвовать своей группой. А звать в свою команду пятикурсников для нас вообще неприемлемо.

– Почему? – не понял Ваня.

– Это было бы уроном чести, – ответил я. – Недостойным поступком по отношению к нашим товарищам. То есть к вам.

Иван, забывшись, совсем по-крестьянски почесал затылок.

– Я так и не могу понять все эти заморочки с дворянской честью, – пожаловался он.

– А вот жёны твои, по-моему, поняли, – я посмотрел на девчонок, и они дружно кивнули. – Они тебе потом объяснят. Но мы бы не стали звать в свою команду пятикурсников, даже если бы вы не захотели остаться с нами. Мы бы с Леной тогда участвовали только вдвоём.

Здесь на меня с удивлением посмотрели уже все, включая Ленку.

– Чтобы было ясно, что раскол группы произошёл не по нашей инициативе. Вы что, так и не поняли, что это была провокация? – в свою очередь удивился я. – От нас никто не ждёт побед, а вот за составом групп будут очень внимательно наблюдать. Я даже не удивлюсь, если все без исключения пятикурсники окажутся свободными – чтобы спровоцировать раскол младших групп. Я думаю, к нам уже начали внимательно присматриваться, особенно к мещанам. Вы же знаете, что многие после окончания Академиума отказываются от дворянства? Так вот, я недавно совершенно случайно узнал, что большинство это делает не так уж добровольно. Им просто выставляют такие условия, что им приходится отказываться. Так что имейте в виду – каждый ваш поступок тщательно анализируется. И кстати, ваш будущий командир получит ваше личное дело, так что основы своей будущей карьеры вы закладываете уже сейчас. Отношение к своим боевым товарищам в вашем личном деле будет занимать не последнее место.

Все потрясённо молчали. Они что – всерьёз думали, что до них никому дела нет? Наивные. Владеющие-боевики – это основа военной мощи княжества, и их никто без внимания не оставит. Тем более что их, в общем-то, не так уж много.

– Ну хорошо, к нам присматриваются, – наконец решила спросить Дара, – а для вас-то какая разница? Вам дворянство не нужно, и командиров у вас не будет.

– У нас своя иерархия, – пожал я плечами. – Даже князь вовсе не свободен, ну а мы тем более далеко не самые большие лягушки в этом болоте. Разница только в том, что ваши личные дела будет читать сотник, а наши – князь, ну и Драгана, наверное. Для нас тоже многое будет зависеть от того, что там напишут. А личное дело Анеты, к примеру, будет читать Алина.

– Ты Анете скажешь про это? – тут же спросила Ленка.

– Не скажу, и тебе не советую. Это дело рода Тириных, и нам не стоит туда влезать. Если Анете нужно это знать, то пусть ей скажет сама Алина. Но я уверен, что Анете эти предупреждения и не нужны, у неё и так всё будет в порядке.

– Нас-то ты предупредил, – заметила Дара.

– Только после того, как вы решили участвовать вместе с нами. Но я в любом случае имел право вам это сказать, потому что вы будете