к ним под командование младших воевод, имена сотенных голов, число приданных стрельцов и казаков и другие сведения, необходимые действующему военачальнику.

Получив назначение, письменные наказы и «разряды», воеводы с товарищами (заместителями) разъезжались к месту сбора полков. В городе, где была назначена встреча войск, большой воевода производил смотр прибывающим ратным людям. Он тщательно проверял вооружение поступающих под его команду воинов, их амуницию и боевых коней, уточнял состав полков, собирал показания от окладчиков о состоянии и поместьях каждого дворянина и сына боярского, и особо о «нетях» – не явившихся на службу служилых людях и т. п. Все распоряжения большого воеводы записывались дьяками и хранились в разрядном шатре. Составленный тогда же список «естям» и «нетям» с росписью всех по статьям срочно отсылался на царское имя в Разрядный приказ. В свою очередь полковые воеводы расписывали дворян, детей боярских и их людей по сотням – для «кошевой» (обозной) службы, разъездов, посылок и других ответственных поручений.

Во главе дворянских сотен стояли сотники, чаще встречающиеся в источниках под именем сотенных голов или просто голов, в отличие от сотников у стрельцов и других приборных служилых людей. С середины XVI века сотенные головы уже не выбирались местным уездным дворянством или сотней, а назначались Разрядным приказом от имени царя, в экстренных случаях (смерти, ранения, болезни, пленения старого головы) – воеводой, под началом которого находилось оставшееся без командира подразделение. В походных «разрядах» (войсковых росписях) вслед за воеводами и их товарищами указывались поименно головы каждого полка.

Стремясь улучшить организацию поместного ополчения, обеспечить более правильное верстание служилых людей земельным и денежным жалованьем и укрепить в их рядах воинскую дисциплину, правительство Ивана Грозного, как уже говорилось выше, в середине XVI века провело реформу вооруженных сил, приняв знаменитое «Уложение о службе 1555/1556 г.».

Через весь текст документа красной нитью проходит главная мысль составителей: прямое и самоотверженное исполнение долга служилыми людьми должно быть вознаграждено щедрым земельным и денежным жалованьем со стороны государя. Соответственно, нерадивые и неисполнительные воины должны нести заслуженное наказание, прежде всего выплачивать за свою провинность значительные денежные штрафы, размер которых вдвое превышал сумму, полагавшуюся за исправную службу. Например, за каждого не выставленного «уложенного» человека в доспехе взималось 4 руб., в тегиляе – 2 руб. В случае представления на смотр или в походное войско лишних людей служилому человеку добавлялось жалованье, а «избыточные люди» получали денежное довольствие в «полтретья», то есть в 2,5 раза больше. Правительство последовательно проводило эти решения в жизнь, не считаясь ни с денежными расходами, ни с обидами знатных лиц.[500]

Первоначально собранными в городах дворянскими сотнями и отрядами командовали выборные головы из их среды. Вскоре после принятия «Уложения о службе 1555/1556 г.» была осуществлена замена выборности голов назначением их центральным военным ведомством и включение сотенных голов в официальные «разряды». Эти мероприятия имели большое значение, способствуя укреплению порядка в войсках и повышению боеспособности армии в целом. Назначение голов Разрядным приказом устраняло своеволие полковых воевод, снижало значение родственных связей и уездных корпораций дворян и детей боярских. При указном способе назначения голов во внимание принимались не только родовитость, но и знание или опыт в военном деле, что повышало авторитет головы и придавало сотне большую самостоятельность.

Вышесказанное относится к сбору на службу и выступлению в поход дворянского ополчения. Служилые люди по «прибору» (прежде всего – стрельцы и казаки) являлись в походное войско в составе своих подразделений (иногда – сводных сотен и приказов), с собственными командирами, которые начальствовали над ними на гарнизонной службе в мирное время. В походе стрельцы, казаки и пушкари, равно как и посошные люди, распределялись по полкам поместного ополчения, усиливая их, но не изменяя принципов организации войсковых частей.

Глава 3. Русское оружие

В эту историческую эпоху, при учете сложности стоявших перед государством и войском военных задач и напряженности происходивших конфликтов, самое пристальное внимание уделялось вооружению войска. Развитие ствольной артиллерии и ручного огнестрельного оружия привели к широкому использованию в боевых действиях новых, более совершенных образцов такого вооружения. Это повлияло на организацию армии, в составе которой появились подразделения, сформированные из воинов, имеющих ручные пищали, карабины и пистолеты, артиллерийские части («наряд»).

В то же самое время в армии и у частных лиц в большом числе сохранялись и старые, проверенные образцы боевого оружия – сабли, булавы и кистени, рогатины, бердыши, луки со стрелами, комплекты доспехов. Таким образом, сочетание хорошо зарекомендовавшего старого и перспективного нового наблюдалось не только в организации войска, но и в его вооружении.

Артиллерия Ивана Грозного

В 1550–1560-х годах в русской столице лили пушки иноземные мастера Курт Гартман и Каспар («Кашпир») Ганусов. Первый в 1553 году изготовил пищаль «Змей Яревский». О «Кашпире Ганусове» достоверно известно, что он был учителем прославленного пушечного мастера Андрея Чохова.

Каспаром Ганусовым было изготовлено не менее 10 артиллерийских орудий, в том числе «Острая панна», аналог немецкого орудия «Sharfe Metse».[501] Он отлил и самую крупную в Европе гаубицу «Кашпирову пушку», весом 1200 пудов, метавшую снаряды в 20 пудов – 320 кг. В числе других осадных орудий пушка была задействована при бомбардировке Полоцка в 1563 году.

Трагически сложилась судьба еще одного иностранного специалиста, Николая Оберакера (Николая Немчина), погибшего при разрыве ствола орудия во время испытании отлитой им пушки. Бок о бок с иностранцами работали и русские мастера: Булгак Наугородов, Кондратий Михайлов, Богдан Пятой, Игнатий, Дорога Болотов, Степан Петров, Семен Дубинин, Первой Кузьмин, Логин Жихарев, другие предшественники и современники Чохова. Впервые его имя встречается в литых надписях на орудийных стволах 1570-х годов с пояснением: «делал Кашпиров ученик Ондрей Чохов». Годы ученичества и начало собственной работы Чохова пришлись на время правления Ивана Грозного. Приобретенные тогда мастерство и опыт он совершенствовал впоследствии, при преемниках первого царя. Всего Андрей отлил несколько десятков пушек и мортир, некоторые из них (именные «Лисица», «Троил», «Инрог», «Аспид», «Царь Ахиллес», сорокатонный «Дробовик» или «Царь-пушка», «огненная» пищаль «Егун», «Стоствольная пушка», стенобитная пушка «Соловей», серия мортир «Волк» и другие) стали шедеврами литейного дела. Известно, что над изготовлением пищали «Царь Ахиллес» под руководством Чохова работало около 60 человек. Последней из дошедших до нас работ великого пушечного мастера стала полковая медная пищаль, изготовленная в 1629 году. Орудия, отлитые Андреем Чоховым, оказались очень долговечными, ряд из них использовался даже в Северной войне 1700–1721 годов. В настоящее время точно атрибутировано 12 пушек Чохова. 7 из них находятся в Санкт-Петербурге (Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск