— Я вас оставлю на минутку. Схожу в сарай за дровами, а то печка почти прогорела. — Ольга Ивановна проворно вышмыгнула из комнаты.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила Катю Ангелина, едва за старухой закрылась дверь.

— Крэйзи, — ответила Катя и покрутила пальцем у виска. — То есть сумасшедшая.

— Или чересчур хитрая, — предположила Ангелина.

— А может, она так развлекается? — смекнула Катя. — Я в каком-то фильме смотрела, так там одинокая женщина давала в газету объявления об обмене квартиры, а сама, таким образом, знакомилась с мужчинами, разъезжающимися со своими женами. В такой глухомани у кого угодно крыша от тоски поедет. У нее ведь ни радио нет, ни телевизора.

— Все может быть, — философствовала Ангелина. — Как говорят, каждый по-своему с ума сходит.

Ольга Ивановна вернулась быстро, принесла два полена, сунула их в печь, и Ангелине показалось, что воздух стал зыбким и наполнился каким-то неуловимым пьянящим ароматом. Ей вдруг захотелось смеяться, подозрительность растаяла, точно первый снег, тело как будто полегчало, даже аппетит ни с того ни с сего разыгрался.

— Не хотите ли поужинать со мной, гости дорогие? — Ольга Ивановна вынула на ухвате из печи пузатый горшок. — У меня как раз солянка поспела. Не побрезгуйте. Чем богаты, тем и рады.

— Ой, я с удовольствием, — у Ангелины от запаха солянки слюни потекли. — Я такая голодная, словно век не ела.

— А ты, девонька? Поешь с сестрой за компанию, — предложила старуха Кате.

— Ладно, — согласилась та, чтобы не обидеть старуху. — Только чуть-чуть, мы так сытно позавтракали, что у меня живот еле в брюки поместился.

— Да какой там живот! Ты ж худа, как камышинка высохшая, — причитала старуха, накладывая Кате порцию побольше. — Вот сестра твоя — будто яблочко наливное. В самом соку: ни прибавить, ни убавить, — нахваливала она смеющуюся Ангелину. — Кушайте, девоньки, кушайте! — приговаривала она. — Такую солянку вам нигде больше не приготовят!

Сама же Ольга Ивановна любовалась на гостей, по-королевски восседая на обитом дерматином табурете.

— Очень вкусно! — Ангелина оценила старухину стряпню. — А тебе не понравилось? — поинтересовалась она у ковыряющейся в еде Кати.

— Я грибы не люблю! — призналась Катя. — Мы с тетей Лизой не роскошествовали, когда вдвоем жили. Картошка своя была, грибов в Псковской области навалом. Так я солянкой, жареными грибами, грибным супом, солеными и маринованными грибами впрок до конца своих дней наелась.

— А я даже не поняла, что солянка с грибами, — хихикала Ангелина. — У Катеньки отменный кулинарный талант, она так мастерски готовит, пальчики оближешь!

— А вы какие грибы в солянку кладете? — попросила поделиться рецептом Катя. — Вкус немного необычный, будто кислинка легкая.

— Так это, — залопотала старуха. — Разные. Они ж сушеные, кто их теперь разберет. А кислинка от сметаны. Какая ж солянка без сметаны! — Ольга Ивановна убрала тарелки, смахнула со стола хлебные крошки и посмотрела за окно. — Темнеет, однако, — намекнула она на то, что гости и так уж слишком засиделись. — Я за вас переживать буду. У нас дорога плохая, только засветло и доехать-то можно. А в темень к нам никто не рискует соваться.

— Ангелина, поехали, — заторопилась Катя, глядя на отблеск заходящего солнца.

— Да, нам пора! Спасибо за все, Ольга Ивановна, — Ангелина расцеловала старуху как родную.

— Прощайте, девоньки, — помахала им с крыльца баба-яга.

— Странная деревня, — поделилась своими наблюдениями Катя, едва они выехали из Елкино, и машина запрыгала по бетонным плитам.

— Почему? — недоумевала Ангелина. — Деревня как деревня, такая же, как и сотни других. Поверь мне, Катюша, я их столько объездила.

Ангелину охватила безудержная веселость, и ей захотелось частью своего прекрасного настроения поделиться с подругой, чтоб и Катя перестала печалиться и поняла, что жизнь, не смотря ни на что, хороша и прекрасна.

— И все же деревня странная, — упорно настаивала на своем Катя.

— Это ты, Катька, странная. То тебе солянка не нравится, то деревня…

— Разве ты не заметила, что ни в одном доме, кроме хозяйкиного, не горел свет, — растолковывала Катя.

— Ну и что?! Люди спать легли или на электричестве экономят, — смеялась Ангелина над Катькиными наблюдениями.

— Для сна еще рановато, — не сдавалась упрямая Катя. — Вот у нас в Псковской каждый вечер семьи собирались около телевизора, сериалы смотрели. Это даже традицией стало. Идешь по улице домой, вокруг темно, а окна светятся: то от лампочки, то от телевизора. На душе приятно, разглядываешь, какие у людей на подоконнике цветочки стоят, какие занавесочки висят. А в Елкино окна безжизненные, будто там все вымерли и, кроме Ольги Ивановны, других жителей нет.

— Ну и придумщица ты, Катюха! Таких ужасов на меня нагнала, а еще трусихой себя называла, — Ангелина корила юную подругу, улыбаясь до ушей. — Ишь, солянка у нее с легкой кислинкой! — передразнила она мнительную девушку.

— И солянка с кислинкой! — взъерепенилась Катя. — Я все грибы на вкус распознать могу, а тех, что в этой солянке были, не знаю!

Ангелина хохотала, глядя на серьезное, раскрасневшееся в борьбе за справедливость Катино лицо.

— Ой! — она вытерла слезящиеся от смеха глаза. — Ну и уморила же ты меня. И не помню, когда я еще так веселилась!

— Вот и я не помню, — подтвердила Катя. — Мне кажется, что ты как-то странно себя ведешь.

— Да что ты все талдычишь: странно да странно! — Ангелина захотела прикрикнуть на Катю, но вместо крика из горла послышалось клокотание и смех, будто квохтанье снесшейся курицы. — Ой, что-то у меня лицо расплылось, и зеркало шевелится, — напугалась она, мельком взглянув на себя в зеркало. — Вот смехотура! — Ангелина тут же расхохоталась, машина завиляла, рискуя свалиться с бетонных плит. — Катя, разве ты не видишь, какой вокруг необычный лес: деревья красные, снег желтый, а небо в клеточку… — заливалась хохотом Ангелина.

— Ты шутишь? — Катя еще надеялась, что подруга, заразившись страстью к дурным шуткам у Анатолия и Ильи, разыгрывает ее.

— А деревья-то шевелятся и изгибаются, а вон та красная береза по кочкам запрыгала, как заяц. А сосны шепчут что-то, вот только слов разобрать не могу, — давилась от смеха Ангелина, глядя на Катю расширенными глазами.

— Ангелина, останови машину! Я в туалет очень хочу, — попросила Катя. — Скорее, а то я описаюсь.

— Солянка была с кислинкой, — насмехалась над подругой Ангелина. — Далеко не уходи, а то береза на тебя напрыгнет. Здешний лес не любит чужаков.

— Я мигом, — Катя вылезла из машины и выдернула ключи из замка зажигания.

«Ауди» заглохла, но за весельем Ангелина этого не заметила.

Спрятавшись за первой же елкой, Катя набрала номер Анатолия и рассказала