Господи, какая же я идиотка. Тони. Мой Тони…

Нет, она не будет об этом думать. Только не сейчас. Не позволит этому ублюдку иметь над собой власть. У неё ещё будет время горевать. А сейчас ей нужно придумать, как отсюда выбраться.

— Всё довольно просто, — лениво протянул Холт, приближаясь к девушке. — Я хотел отомстить, — затем он вновь засмеялся и добавил: — Ну и получить денег, конечно.

После этих слов Палома ощутила тупую боль в виске и мир перед её глазами начал темнеть.

* * *

Страх сковал всё тело, и Палома не могла пошевелиться. Она была окружена водой, а в голове мелькала только одна мысль: я умру. И вот когда уже воздух в лёгких девочки был на исходе, крепкие мужские руки подхватили её и вытащили из воды.

— Палома, ты даже не стараешься, — гневно произнёс отец. Именно таким коварным способом мужчина пытался научить свою дочь плавать.

— Я не могу, — захныкала девочка. — Мне страшно, когда я оказываюсь в воде.

— Из-за этого ты и не можешь научиться плавать, — ответил Владлен. — Страх парализует. Ты должна избавиться от него и тогда у тебя обязательно всё получится.

Этот человек был жесток. Он никого не щадил, даже собственную дочь. Но именно он научил Палому одному важному правилу в жизни: страх парализует; нужно избавиться от него и тогда обязательно всё получится.

Именно поэтому, когда Палома очнулась в тускло-освещённой комнате, которая скорее напоминала подвал, она не ощущала страха. Осмотрев туманным взглядом пространство, Палома поняла, что, кроме небольшой кушетки, на которой она лежала, и старого табурета, здесь ничего нет. Медленно поднявшись, Соммерс издала приглушённый стон. Голова ужасно гудела, а перед глазами всё расплывалось. Палома не могла понять день сейчас или ночь, так как в комнате не было окон.

Интересно, где сейчас этот ублюдок?

Она даже не могла сказать, сколько пролежала без сознания. И, конечно, Холт забрал её телефон, лишая всякого шанса на спасение. Палома в ловушке, из которой не выбраться. И как она успела докатиться до такой жизни? Ещё недавно Палома считала свою жизнь практически идеальной, но на деле всё это оказалось ложью. Теперь она осталась одна в плену у сумасшедшего парня, которому до сегодняшнего дня безоговорочно доверяла. Её отец мёртв и Паркер…

— О, Боже, — из её горла вырвался нервный всхлип.

В тот момент она не позволяла себе об этом думать, но сейчас эмоции накрыли её с головой. Она ведь, правда, это сделала. Убила его. Горькие слёзы обожгли лицо. Как она могла допустить такую ошибку? Нет, это даже ошибкой назвать нельзя. Она собственными руками убила того, кто заставлял её просыпаться по утрам. И пусть они не могли быть вместе, Палома не переставала думать о нём. Она любила его и знала, что где бы он ни был, он тоже думает о ней.

Сердце в груди предательски сжалось. Что же ей теперь делать? Как жить дальше, зная, что его больше нет?

Слёзы лились из глаз, и в этот момент Палома не смогла сдержать рвущегося из её груди крика.

— Нет, нет, нет, нет, нет. Нет! — больше не было сил сдерживать эмоции. Мозг напрочь отключился, и началась истерика.

Казалось, что после смерти матери Палома больше не сможет испытать такую сильную боль. Но она оказалась неправа. Ту боль, которую сейчас испытывала девушка, нельзя было описать словами. Она ощущала, как каждая клеточка её тела горит в ужасной агонии. Больше ничего не имело значения в этом мире. Ничего не осталось.

Палома бездумно металась в тесном пространстве, будто птица, пытающаяся выбраться из клетки. Её разрывало на части. Эмоций было так много, что она попросту не могла с ними справиться. Всё, чего Палома хотела, чтоб эта боль ушла. Она вспомнила, как после смерти мамы ощущала лишь пустоту. Как бы она хотела вновь испытать это чувство, вместо того водоворота эмоций, что творился у неё внутри. Но это было невозможно.

За последние дни она столько всего пережила. Потеряла всех самых близких и дорогих для неё людей. Осознание этого сводило с ума. Лишало сил.

Спустя несколько часов непрерывной истерики и рыданий, девушка почувствовала долгожданное опустошение. Больше не было сил, не было эмоций. Было только желание умереть. Зачем ей жить на этом свете после того, как она потеряла всё? Её жизнь разрушена. Ради чего ей бороться?

Палома и правда была готова сдаться, вот только в её голове отчётливо прозвучал до боли родной и любимый голос: «Ты заслуживаешь жить, Голубка. Не смей сдаваться».

Да, именно это он бы и сказал.

— Я бы всё отдала, чтобы ты был со мной рядом, — вслух произнесла девушка.

— Вижу я не вовремя, детка, — она услышала голос Джаспера. Он стоял в дверном проёме с подносом в руках и открыто насмехался над ней.

Палома даже не заметила его появления, сидя здесь на полу и предаваясь своему горю.

Давно он тут стоит?

— Иди к чёрту, ублюдок, — зло выплюнула она, поднимаясь на ноги.

— Вижу тебе уже лучше, — он прошёл в середину комнаты и поставил поднос на небольшой табурет. — Поешь.

— Я не голодна, — холодно произнесла Палома, пристально наблюдая за каждым его движением.

— Мне, конечно, всё равно, — безразличным тоном проинформировал он, — но мне велено хорошо за тобой следить. А я привык тщательно выполнять свою работу.

— Велено? — удивилась она. — Кем?

— Скоро ты сама обо всём узнаешь, — парень направился к двери. — А пока поешь и отдохни.

— Вот что ты делал всё это время? — не выдержала Палома. Она до конца не могла осознать, что всё это время он лишь притворялся. — Тщательно выполнял свою работу?

— Не принимай всё близко к сердцу, — ответил Холт. — Я полицейский и это часть моей работы.

— Часть работы?! Серьёзно?! Я была лишь частью твоей работы?

— А как ещё, по-твоему, внедряются в логово преступников?

После этого он ушёл, вновь оставив её одну.

Грёбанный ублюдок! Чёртов грёбанный ублюдок!

Ей хотелось придушить его голыми руками. Девушка внимательно осмотрела содержимое подноса: бургер и кола в стеклянной бутылке.

Серьёзно? Знает же гад, что я терпеть не могу фастфуд.

Как случилось так, что она не заметила его истинную сущность? Джаспер был такой же, как и большинство копов. Жалким и продажным. Просто в отличие от остальных, он хорошо умел носить маску. Так хорошо, что Палома не смогла его разоблачить все эти годы, проведённые вместе.

Её отец и Энтони были правы: она совсем не умеет разбираться в людях.

Энтони. Она так боялась отношений с