перетаскиваю мысли на Карину, но они тут же скисают, как молоко на солнце. Галимая муть. Поговорю с ней завтра. Надоело вату жевать — расставаться надо.

Врубаю заднюю, разворачиваю тачку и вылетаю со двора. Лежащий на панели телефон тут же загорается ее фоткой.

— Кир, ты куда?! Ты к ней, да? — ревет в трубку.

— К родителям. Завтра поговорим. Ложись спать.

— Я люблю тебя, Кирилл!..

— Ложись спать, Карина.

Завтра. Все завтра. Сегодня штормит так, что по-детски хочется к маме. Лицом к груди прижать ее и попросить, чтобы по голове погладила.

Пока добираюсь до выезда из города, выкуриваю еще две сиги. А потом врубаю дальний и как ненормальный жру километры.

Торможу резко, уходя в занос и под рев клаксонов других участников движения встаю на аварийку.

Поговорить с ней хочу. Прямо сейчас. Просто, бл*дь, увидеть все ее глазами. Все до мельчайших подробностей. Пусть расскажет, что было до и после меня. Кто, нахрен, этот *бучий Дима?! Что было у них? Почему соврала про беременность? Пусть в глаза мне скажет!

Почему в больницах лежала… как рожала… почему реанимация была… какие проблемы были со здоровьем у Ромаша…

У меня к ней целый вагон вопросов. Пусть отвечает!

Вдавив тапку в пол, лечу обратно, сам над собой угарая. Достаточно весомые поводы, чтобы заявиться к ней среди ночи?

Глава 42

— Спасибо, Артур, — улыбаюсь устало, когда его машина тормозит во дворе моего дома, — к себе не приглашаю. Не в обиде?

— Честно? В обиде.

Раздраженно вздохнув, он откидывается на сидение и кладет голову на подголовник. Смотрит при этом на меня.

— Подза*бался я, Денежка. В трусы к себе не пускаешь, а быть просто другом мне не интересно.

Я смотрю на Артура с улыбкой. Люблю его, как брата. Жаль. Обидно за нас обоих. Но… жизнь вообще штука несправедливая, подлая и непредсказуемая.

— Перестанешь ко мне приезжать?

— Если смогу, перестану.

— Тебе срочно надо девушку себе найти, — размышляю я, — такую, чтобы мозг выносила, и на меня сил у тебя не оставалось.

— Я их уже сотню перебрал, — хмыкает Рокотов, — скучно.

— Может, к Тасе присмотришься? — предлагаю осторожно.

Она молчит, как партизан, но взгляды красноречивее слов. Артур ей нравится. Уже давно.

— К подружке твоей? Тебе ее не жалко?

— Жалко. Пожалуй ты прав, ты ей не пара.

— Если на разовый перепихон, то камон… Пусть обращается.

— Иди к черту, Артур! — возмущаюсь я, — перебьешься! Не ее вариант!

— Ты сама предложила, — жмет плечом.

Молчим несколько секунд, а потом я тянусь к нему для прощального поцелуя.

— Ладно, пока…

Намереваюсь поцеловать в щеку, но он, чуть наклонив голову вбок, пытается захватить ртом мои губы. Я отстраняюсь, упираюсь ладонью в его грудь, но Артур повторяет попытку.

— Блин… Рокотов… перестань!

— Просто поцелуй меня… один раз!

— Я не хочу!

Я не хочу, потому что, мне неприятно… потому что чувствую отторжение. Это как… с братом родным целоваться! Фу!

— Ладно, — выдыхает он, от меня отталкиваясь, — проехали…

— Не делай так больше! — проговариваю со злостью, толкая от себя дверь, — всего доброго!

Он молчит. Смотрит в спину, пока короткими перебежками добираюсь до подъезда.

Лифт снова не работает. Быстро поднимаюсь на свой этаж, открываю дверь и включаю свет в прихожей.

Вытерев губы тыльной стороной ладони, начинаю раздеваться. Оставшись с собой наедине, сама себя ругаю.

Зря пошла. Одна усталость и внутренняя взбудораженность.

Зачем он так смотрел? Зачем?.. Весь вечер, пока не уехал с ней, не сводил с меня взгляда. Я его даже сейчас ощущаю! Тактильно чувствую на своей коже. Будто он меня всю руками обтрогал.

Обхватив себя руками, растираю предплечья. Надо в душ, чтобы смыть эти ощущения. И спать, чтобы забыться.

Намереваюсь пойти в комнату, чтобы переодеться, но дверной звонок в этот момент издает короткий сигнал. Резко затормозив, хватаюсь рукой за шею.

Артур?.. Какого черта он это делает?!

Решительно двигаюсь к двери и, сделав два оборота ключом, ее распахиваю.

— Кир?.. — срывается с моих губ.

Инстинктивно пытаюсь от него закрыться, но в последний момент между дверью и косяком оказывается его черный ботинок. Напирая, он нагло вваливается в мою квартиру. Я двигаюсь с ним синхронно, отступаю назад и вжимаюсь спиной в дверцу шкафа.

— Ромки нет… он у родителей ночует, я же говорила…

Несу бред, понимая, что не за этим он пришел. Дыхание сбитое, будто несколько километров бежал, волосы в диком беспорядке, взгляд шальной, бешеный. Энергетика его хлещет по нервам, заражает беспорядочной дрожью. И запах… обволакивает с ног до головы жаром.

— У-хо-ди…

Молчит. Словно сам не знает, зачем пришел.

— Кир.

— Чаем напоишь? — произносит скрипуче.

— Что?.. Каким чаем?

— Любым.

— Дома… у ВАС чая нет? — спрашиваю с прозрачным намеком.

— Там невкусный.

Меня закручивает. Пол под ногами шататься начинает, я полирую зубами губы.

— Иди домой, Кирилл.

Продолжая продавливать меня взглядом, он скидывает обувь, снимает и бросает на пуф свою куртку. Я, оттолкнувшись от стены, на автопилоте, иду в кухню и слышу позади шаги.

Наполнив чайник водой, включаю.

— Вскипит, налей себе сам, — бросаю перед тем, как уйти в комнату.

Закрываю дверь и приваливаюсь к ней спиной. Прижав руки к груди, часто дышу. Там больно. Саднит, как от глубокой царапины. И сердце, угрожая разрывом аорты, барабанит гулко.

Зачем?! Черт его подери, зачем?! Я не хочу этого чувствовать, я хочу покоя!

Бросаюсь к шкафу, чтобы стянуть с себя платье, но потом представляю, как это будет выглядеть со стороны и передумываю.

Прогнав через свои легкие не менее кубометра кислорода, я все же решаю выйти. Останавливаюсь на пороге кухни и, сложив руки на груди, приваливаюсь к дверному косяку.

— Что тебе надо, Кир?

Сидя на стуле, закинув щиколотку одной ноги на колено другой, он проезжается по мне взглядом.

— Почему Рокотова к себе не позвала?

— Ты что, следил?!

Гулкая звенящая тишина, разбавленная лишь моим свистящим дыханием, да шумом закипающего чайника.

Кирилл поднимается, я сжимаюсь в комок и задираю голову, когда он надо мной нависает.

— Настя… поговорим?..

Я не выдерживаю напора, опускаю взгляд на колючий подбородок.

— О чем?

— В глаза мне посмотри.

Боже… не могу, это физически невыносимо. И оттолкнуть не могу — руки как плети безвольно висят вдоль тела.

— Настя…

Как зомбированная, поднимаю глаза и тут же попадаю в зрительную ловушку. Он смотрит, медленно моргает и пускает взгляд гулять по моему лицу. Лоб, щеки, нос… губы.

— Киррр… — вылетает с выдохом, а в следующее мгновение он прижимается к моему рту.

Я не знаю, это не