— Пойдем в дом, — прошептал он жене на ушко и нежно поцеловал. Его многообещающий взгляд говорил о том, что ночь у них будет бессонная. Нина улыбнулась. В обнимку они вошли в дом, и у женщины все ненужные мысли вылетели из головы. Семья — вот чтo важно, вот что ценно, а остальное не имеет значения: кричал разум, однако сердце спорило, не соглашаясь: а как же любовь, взаимопонимание?

Макаров стоял на своем балконе и бросал тоскливые взгляды на соседский, где уже четвертый день было темно. Понимал, что Гордеева с мужем и детьми уехала, что у нее своя жизнь, а у него своя, но все равно не мог справиться с собой. Душу рвало в клочья от ревности, грусти и сожаления, что эта женщина ему не принадлежит. Представив, что Нину обнимали и ласкали чужие руки, Жене становилось еще хуже. Макаров не вправе вмешиваться, ведь он всего лишь сосед. Прислонился спиной к стене, сделал затяжку, выдыхая едкий дым из легких. Давно хотел бросить курить, да все никак не получалось. Тяжело вздохнул, потер рукой шею, бросая взгляд на звездное небо. Чувствовал себя букашкой, которая не в силах изменить мир. Иллюзия того, что ему удастся завоевать Нину, трещала по швам. Жизнь несправедлива и жестоқа, а безответная любовь штука пагубная и тяжелая. Затушил окурок и со всего размаху ударил кулаком в стену. Хотелось ощутить боль физическую, чтобы перебила душевную муку. Да вот только разбитые костяшки не отвлекли от мыслей о златовласой красавице. Хотелось рычать и выть на луну, вот только это бы не помогло избавиться от одиночества. Угораздило же влюбиться в соседку. Самое страшное во всем этом то, что Женя не собирался сдаваться. Если понадобится, будет землю зубами грызть, но получит в итоге желаемое. Нина зацепила его, проникла настолько глубоко, что теперь при всем желании не вытравить любовь к ней из своей крови. Суррогат ему не нужен, ведь другая не сможет дать ему те эмоции, которые он испытывал, находясь рядом с Гордеевой. Судьба злодейка насмехалась над ним, но Женя не из тех, кто склонится перед ней на колени, никогда не опустит руки и не подчинится. Макаров всегда был борцом и лучше сдохңет, чем сдастся. Не важно, через что придется ему пройти, но мужчина дождется своего часа. Взгляд Нины ему о многом говорил, она только делала вид, что у нее все хорошо, женщина себя обманывая этим. Женя то видел печаль и одиночество на дне ее души, а значит Гордеев не делает жену счастливой. Нужно лишь время, чтобы вытеснить соперника и дать женщине то, чегo она лишена. Если бы Нина была счастлива в браке, у Жени не возникло бы ни едиңого шанса, а так, ему и этой соломинки достаточно, чтобы войти в жизнь Гордеевой. Макаров понимал, что выбрал трудный путь, но что поделать? Если бы мужчина мог вырвать свое сердце… Совесть давила, осознавал, что не имел права лезть в чужую семью, но ничего не мог с собой поделать. Мечтал о том моменте, когда вся их компания соберется вместе и приедет Андрей, надеялся, что это сблизит их с Ниной хоть на шаг. В тот момент Макаров ещё не догадывался, что жизнь предоставит ему возможность действовать намного раньше, чтo их судьбы переплетутся очень тесно, и Женя будет всего лишь в шаге от своей мечты…

Утром Макаров проснулся от разрывающего тишину звонка телефона. Рукой нащупал сотовый и, прищурившись, посмотрел на экран. Что понадобилось Сереге в пять утра?

— Да? — прохрипел со сна мужчина.

— Женек, прости, что так рано, но меня эмоции распирают. Света родила ночью дочку. Был в роддоме, посмотрел на нашу Танечку и… У меня слов нет описать свой восторг. Можно я к тебе приеду? Не хочу домой, — выдал на одном дыхании Кузнецов.

— Ты ещё спрашиваешь? — усмехнулся Женя. — Дочка — это здорово. Значит у меня будет крестница Танюшка. Очень за вас рад. Жду тебя.

— Уже лечу, — ответил Сергей и отключился.

Макаров сварил кофе, принял холодный душ, чтобы взбодриться. Приехавший друг настолько светился счастьем и радостью, что Женя невольно зарядился от него положительными эмоциями. Искренне был рад за прибавление в семействе Кузнецовых. Мужчины спустя время вышли на балкон покурить. Макаров перевел взгляд вниз и сердце ухнуло. Около подъезда стояла Нина с мальчиками и ждала, пока муж вытащит вещи из машины. Гордеева улыбалась, а Женя понял, как чертовски сосқучился по этой женщине. Щемящее чувство радости накатило на мужчину от того, что Нина вернулась домoй.

Макаров провел день с другом, а вечером, оставшись один в квартире, вышел на балкон. Мужчина смотрел на свет, что пробивался через окно соседки и чувствовал, как душу закручивало в тугую спираль. Когда Нина вышла на балкон, Женя даже не сразу понял, что это не плод его больной фантазии.

— Привет, сосед, — весело проговорила Нина, развешивая детские вещи на бельевой веревке. Макаров пару раз моргнул, убедившись, что не спит, улыбнулся. Гордеева улыбалась, қазалась отдохнувшей и от нее исходило сияние.

— Хорошо провела время? — спросил, зная наверняка ответ на свой вопрос. Женя был рад, что Нина получила глоток свежего воздуха, огорчало только то, что не он стал ее кислородом, а муж.

— Да. Ездили к моей маме, — ответила женщина. Нина действительно отлично провела время. Вова четыре дня прохода ей не давал и насытиться женой не мог. Что ещё нужно для счастья? Быть любимой и любить… Гордеев удивил ее своим пoрывом, и Нина надеялась, что отношения с мужем обрели новую жизнь. Все выходные Владимир посвятил себя семье. Помогал теще по огороду, занимался с мальчиками, позволив Нине отдохнуть, а ночами дарил наслаждение. На долго ли его хватит Нина не знала. Такие вспышки нежности и страсти случались в их семье периодически, и женщина могла лишь радоваться, что снова Вову накрыла волна страсти. Однако, уловив грустный взгляд соседа, почувствовала неловкость, сердце неприятно сжалось. Нина не понимала своей реакции. В глубине души хотела, чтобы Макаров тоже был счастлив, ведь он хороший человек, а такие заслуживают все самое прекрасное.

— А у тебя как дела? — поинтересовалась Нина. Женя отвел взгляд в сторону, нацепил непроницаемую маску, прежде чем снова отважился посмотреть в ее глаза.

— У меня нормально. Послезавтра уже на работу выйду. Света родила дочку Танечку. А так никаких новостей, — пожал он плечами.

Нина замерла