Я сижу на берегу в шезлонге под огромным зонтом с соломенным куполом. Солома колышется на ветру, создавая приятный шелест, дополняя шум волн. Я счастливо щурюсь, глядя на то, как темная точка в океане то прячется под волнами, то выплывает на поверхность. Определенно, вода – стихия Малоуна, они как будто чувствуют друг друга, дополняют.

Сегодня наш последний день на острове, а завтра мы летим к его родителям. Вчера вечером Мал разговаривал по телефону со своим отцом, и они приняли решение, что муж привезет меня к ним, мы уйдем на яхте в море, и после он поедет к моему отцу.

Мне страшно. Я бы даже сказала, что я в ужасе от перспектив. Мы оба с мужем понимаем, что просто не будет. Папа наверняка захочет наказать его просто за то, что посягнул на меня, не попросив руки, как положено. Но в то же время мы оба осознаем, что согласия он бы не получил. Я отставляю стакан с коктейлем в сторону и легонько тру бедра. Мне нужно что-то сделать, иначе сойду с ума, только лишь думая о возможных последствиях поездки Мала. И самая страшная мысль: «А что, если он никогда ко мне не вернется?» Вряд ли, конечно, папа станет его убивать, он ведь не такой человек. Папа устрашающий, но он бизнесмен, а не убийца. Тем более, вряд ли он захочет сделать меня несчастной. Жаль, Малоун не разрешает поехать с ним, я бы наверняка уговорила отца.

Смотрю на то, как Мал подплывает ближе к берегу, встает на ноги и, подхватив доску, выходит на берег. Я не устаю любоваться им. Теперь я могу делать это открыто, не стесняясь. Здесь так делают все: пялятся друг на друга, улыбаются, обнимаются, касаются. Я не могу насытиться этой свободой, мне всего мало. Каждый раз, когда выдается такая возможность, я прикасаюсь к мужу, а он отвечает мне взаимностью. Мне кажется, мы выполнили и даже перевыполнили план по прикосновениям и поцелуям. Мои припухшие губы просто не успевают вернуться в нормальное состояние. Между ног приятно саднит, а грудь наливается тяжестью каждый раз, когда я вспоминаю, что Малоун вытворял с моим телом накануне ночью. И сегодня утром.

Щеки снова покрываются румянцем, и, конечно, это не остается незамеченным для Мала, который уже подходит ко мне. Его взгляд темнеет, а улыбка приобретает хищные очертания.

– Стоит ли мне спрашивать, Амира Фоули, о чем ты сейчас думаешь? – Я качаю головой, прикусив губу. – Маленькая развратница, – журит он меня мягко, а потом наклоняется и целует в губы. Всего лишь легкое касание, но по моему телу проходит дрожь возбуждения. С ним я так легко завожусь, что сама каждый раз в шоке. Меня это смущает, но не настолько, чтобы начать контролировать реакции тела. Наверное, я к этому еще не готова.

Наблюдаю за тем, как Малоун избавляется от гидрокостюма, как расслабленно ложится на соседний шезлонг и перехватывает пальцами свою бутылку безалкогольного пива.

– Сегодня хорошие волны, – удовлетворенно говорит он и делает несколько глотков подряд, а я слежу за его кадыком и сама невольно сглатываю.

– Какие у нас планы на вечер? – спрашиваю, следя за тем, как ловко Мал держит бутылку всего тремя пальцами и как непринужденно смахивает капли с волос.

– Учитывая, что завтра мы уже будем не одни, хочу полноценно тобой насладиться.

– А до этого ты наслаждался неполноценно?

– До этого я только пробовал, – он подмигивает мне и надевает солнцезащитные очки.

– Мал? – зову я через некоторое время.

– Да?

– Что ты скажешь папе?

– В каком смысле? – он переводит на меня взгляд и делает еще глоток пива.

– Как ты будешь его уговаривать?

– Я не буду уговаривать, поставлю перед фактом.

– А если он скажет «нет»?

– Скорее всего так и будет, – Мал легко пожимает плечом, как будто тот факт, что папа откажет, его совершенно не заботит. Но он заботит меня! Я не хочу навсегда разрывать отношения с семьей! Малоун тянется ко мне и накрывает мою щеку своей ладонью. – Ни о чем не беспокойся, я решу все разногласия.

– Если бы все было так просто, как ты говоришь, – тяжело вздыхаю я, вжимаясь в его ладонь.

Мал недолго сверлит меня взглядом, а потом его лицо за секунду меняется, и он снова превращается в задорного мальчишку. Залпом допивает пиво и встает.

– Поехали, скоро закат.

– А что на закате? – спрашиваю я, с его помощью поднимаясь с шезлонга.

– А на закате… – словно, задумавшись, отвечает он, обнимает меня за талию и притягивает к своему боку. – На закате я буду любить тебя под шум прибоя и твои стоны, – шепчет мне на ухо и целует в висок.

Этих слов достаточно, чтобы у меня закружилась голова.

– Мал, – восхищенно выдыхаю, когда выхожу после душа на лужайку за бассейном.

– Это я, – игриво отзывается мой муж и тянет меня на расстеленное покрывало.

Присаживаюсь и осматриваюсь по сторонам. На покрывале лежит несколько подушек, вокруг стоят свечи, остальной свет погашен. Тусклые лучи заходящего солнца играют в стеклянных разноцветных подсвечниках, отбрасывая блики на траву. Это так красиво, что практически невозможно оторвать взгляд.

Малоун разливает по бокалам безалкогольное вино и протягивает мне один. Стекло сталкивается, как и потемневшие взгляды. Мы пьем только символически, смачиваем пересохшие губы, пока наши глаза пожирают друг друга. Атмосфера из легкой и романтичной становится более напряженной. Воздух кажется разреженным, и мое дыхание сбивается. Не сговариваясь, мы отставляем свои бокалы и тянемся друг к другу.