Ну и тут как раз подоспел Силин, который, найдя в оцеплении взглядом Климова, получил от того разрешающий знак и тут же принялся вертеть огнешар. Пять секунд и сфера размером с яблоко вовсе не обжигающего руки чародея огня с гудением уносится к цели в нескольких десятках метров, чтобы там рвануть подобно фугасу из 85-мм пушки времен взятия Берлина. Не тот, короче, результат, которого ожидал свесивший ножки из окна ДК юноша в трико. Плотная древесина чудища, вместо того чтобы вспыхнуть всесжигающим и всеплавящим очень интенсивным огнём, лишь разлетается от взрыва щепками, рядом с подпалами и проломами от предыдущих прилётов образуя ещё один, пусть и впечатляющий, но далеко не фатальный для голема, с этим вот его, словно затягивающимся и зарастающим, стволом чуть ли не метровой толщины.

Что ж, ещё огнешар. Следующий. Но этого всё равно мало. Пусть Силин каждые секунд пять-шесть способен отправлять по такому же, а резерва ему хватит ещё на пару десятков их, однако это неконструктивно, да и великан продолжает переть на людей, круша всё на своём пути, так что френдли фаер в такой ситуации — лишь вопрос времени.

А потому, двенадцать секунд верчения руками спустя, с них срывается серый невзрачный сгусток и с несколько меньшей чем у огнешара скоростью улетает под «ноги» древня, до которого менее предельных для данных чар пятидесяти шагов, чтобы там с шумом и тучей пыли образовать около полутораметровой глубины, чуть более чем двухметрового диаметра яму, в которой голем и оказывается в следующий момент. Вот только Силин не учел, что то препятствие, где человек бы застрял на некоторое время, для пятиметрового гиганта — лишь ямка. И какими бы покалеченными ни были его древесные конечности, но лишь ненадолго чудище замешкалось в этом вот, прямо посреди брусчатки возникшем углублении, где его, увы, но не успевают надежно закидать всяким взрывающимся силовики, также активно участвующие в изничтожении неведомой х... аномалии, пока оно не выбирается-таки и... нет, не шагает дальше, а тут же получает землешип себе прямо в ствол в районе, скажем так, паха.

Как и для чар «Яма», чарам «Земляной шип» требуется почти двенадцатисекундное вращение руками, чтобы на тех же условиях затем отправить в полет аналогичный «сгусток», который в итоге невообразимо стремительно обращается эдаким сталагмитом, немногим менее чем метровой высоты из словно бы спёкшегося до каменного состояния грунта, не исключено, что способного пропороть не то что, да, плотную и даже несколько вязкую, но всё же древесину голема, но и не сильно толстую, конечно, однако вполне себе сталь.

Насаженная на землешип громадина, некоторое время тыкается на месте, пытаясь сняться или сломить его собственным весом, однако данная, как рассудил начитанный Славик, трансфигурированная материя будет оставаться таковой ещё несколько минут, пока не рассыпется горкой обычной земли. Хотя возможен и режим навечного сохранения формы, но сейчас иной случай.

И снова Силин шарашит огнешарами, а огнем уже лишь из стрелковки его поддерживают все прочие, и вот-вот гигант уже падёт, как вдруг... гадский древень прекращает сопротивление. Но только чтобы вонзить свои корни-ноги в почву, прямо через развороченную брусчатку, дабы спустя несколько минут, не обращая внимания на непрекращающийся обстрел, превратить всё в радиусе нескольких метров прямо-таки в мертвую пустошь, а выпитыми из всего живого соками самому отхилиться до капа, как назвал этот процесс сведущий Славик. Снова, удивляя сочной листвой и обилием длинных и таких смертоносных ветвей кроны, голем цел и невредим, готовый продолжить своё неукротимое, примерно до подлёта «грачей», шествие. Но Силин уже достаточно продемонстрировал рвение и сделал вроде как всё, что мог, а потому, снова глянув на Климов и пожав плечами, с тщательно скрываемым довольством нырнул назад в окно ДК.

«Остаться должен только один!» — не будь здесь свидетелей, наверняка пафосно сказал бы, а пока лишь только подумал светловолосый юноша, взглядом холодных серых глаз заставивший трех таких разных красавиц отпрянуть от пока ещё не пришедшего в себя Хералиэля, прежде чем отсечь тому голову единственным движением не самого, замечу, длинного кинжала, разумеется напитанного Силой.

В тот же миг голем завял. Буквально.

Глава 12

Силин, разумеется, досадовал, что послужил причиной столь скорого осознания НСБ былой принадлежности так называемых пробудившихся магов вовсе не к одному единственному миру, и тем самым поспособствовал возникновению заинтересованности в магических знаниях из разных, выходит, школ магии. Неприятно, конечно. Но в то же время он и не тешил себя иллюзией, что местные спецслужбы самостоятельно не обратили бы внимания на явные различия в, так сказать, инструментарии да и вообще поведении столь, как невооруженным взглядом видно, пёстрой публики, имеющей целью запустить ритуал призыва владетелей. Сам он, некромант из Воднинска, столичный эльф и, как в полете выяснилось, Пайнвильский чернокнижник, да наверняка и ещё какие-нибудь «яркие личности» из прочих уже известных населенных пунктов — трудно, короче говоря, не заметить разнообразия и самостоятельно не дойти до очевидного, так что Силин не сильно корил себя за откровения перед хитрым Климовым. Но зато понимал, что, не случись подобного, не заговори он с дотошным полковником, и навряд ли бы тогда получил доступ к подобной, весьма полезной информации.

Всё же здешние СМИ говорят лишь то, что им позволено, а самостоятельно выудить из океана выкладываемой людьми информации не то, у чего обычно просмотров много, а то, как оно было на самом деле — та ещё задачка, как бы странно это не казалось в эпоху мнимой прозрачности и вроде как гласности.

Что же касается сотрудничества с НСБ или, как обозвал это гордый Ким, постыдного прислуживания тайной канцелярии местных жалких простецов, вместо того, чтобы поспешить в свиту кого-либо из владетелей — то тому причина даже не столько намеки Климова о «крючке» в виде матери и, чего уж там, трех красавиц, на котором «контора» теперь держит Силина, сколько его желание быть в теме и из первых, так сказать, рядов наблюдать за, а не редко и участвовать в, разворачивающихся событиях, где пока не ясно: кто же кого.

Да-да, всё не так однозначно и поголовного превосходства магов что-то не видно, каких бы предпосылок к тому ни было. Даже Фройз, самый ярый в составе личности Силина противник союза с простецами и жаркий сторонник присоединения к магичкам, видя впечатляющие возможности тех самых презираемых