— Будешь пить? — я даже заинтересовался, чисто в научных целях, посмотреть что из этого получится. — Мне скажи если соберёшься. Я видос запишу.

— Идите в пень, многоуважаемый вождь, — не поддался на провокацию Воевода, но проявил по истинне тевтонскую прогматичность. — Сохраню, потом передам учёным. Если оно действительно работает, будет ценным активом для рода.

— Логично, — мне стало немного стыдно, что сам об этом не подумал, но я быстро оправдал себя тем, что официально ещё без сознания. — Ладно буду приходить в себя. Подыграй.

Следующие пять минут мы разыгрывали сценку очнувшегося человека, потерявшего сознание на поле боя. Переигрывали нещадно, к счастью этого никто не заметил, потому что стоило мне зашевелиться, через пару минут в дверь вломилась Элиза. И принялась хлопотать обо мне, заботиться, как она считала. На самом деле делала только хуже, поскольку тяжелее ложки отродясь в руках не держала, да и я был не настолько беспомощным. Но отбиться от предложенной утки удалось только с помощью мистера Дэзилла — семейного врача, которому поручили за мной наблюдать. Кстати, очнулся я уже с обработанными ранами и перевязанными рёбрами, так что к своей задаче тот отнёсся с полной серьёзностью. Что намекало на отношение графа, впрочем, тот обо мне не забыл, буквально через пару часов прислав дворецкого, с требованием явиться к нему. Элиза и тут пыталась возражать, но я не слушая её сразу согласился. Стоило расставить все точки над “ё” и определиться с дальнейшими планами.

— А вы очень занятный молодой человек, — лорд Сомерсет принимал меня в том же кабинете, но на этот раз интереса в его глазах было гораздо больше. — Сквайр, сумевший противостоять Баннерету, при этом совершить прорыв прямо в бою. Надо сказать, многие считают подобное просто невозможным. И я вхожу в их число. Может расскажете, как вам это удалось?

— Я практикую внутренние стили у-шу. — я внешне расслаблено пожал плечами. — Их многие недооценивают, а зря.

— И что именно? — поинтересовался граф, тоже приняв расслабленую позу. — Элиза не смогла опознать, а она занималась айкидо с детства.

— Это японское искусство, — я был уверен, что лорд прекрасно знает, чем одно отличается от другого, но решил подыграть. — Я же склоняюсь китайским методикам. Тайцзи-цюань, багуа-джан. Немного из синъи-цюань. На самом деле я определённого стиля не придерживаюсь. Учителя у меня не было, так что пытался учиться по книгам, а там многое размыто и мутно. Вот я и нахватался оттуда да отсюда. Что-то получилось, что-то нет.

— А почему раньше ничего такого не показывал? — граф наверняка уже знал ответ, но то, что он вообще это спросил означало, что байка с обучением по книгам вроде как даже прокатила, тем более даже специалисту сложно опознать в моих движениях единый стиль, а вот осколки разных запросто. Мы проверяли.

— Умеешь считать до десяти остановись на семи. — я пожал плечами и поморщился от боли в рёбрах. — Это мой козырь на крайний случай. Сегодня как раз был такой.

— И он сработал, — лорд Сомерсет вдруг улыбнулся. — Благодарю за спасение моей дочери. О награде мы ещё поговорим. И теперь я полностью уверен в твоей победе на Большом Дерби. А значит предстоит много работы, но в конце… ты не пожалеешь.

— Конечно, милорд, — я встал и поклонился, чтобы скрыть злую усмешку. — Никогда!

Глава 18 не вычитано

Глава 18

— Пашалста, ваш кебаб, — Пётр с полупоклоном протянул бумажный пакет с едой клиенту. — Прихадите ишо!

— Спасибо, — высокий, неопрятный мужик, по виду — рабочий, выбравшийся со стройки на обед, схватил его и тут же впился зубами в сочное мясо. — Фкуфно! Правду говорили, что тут хорошо готовят.

— Канешна! — шаман расплылся в улыбке, от чего все, кто его знал, попадали бы в обморок. — У Салама лушший кебаб и шаурма в мире! Прихадите все, не пажалеете!

Строитель махнул рукой и поплёлся к выходу с рынка, жуя обед, а Ярве тайком выдохнул и осмотрелся. Лицедейство теперь давалось ему без проблем, не приходилось ломать себя, чтобы улыбнуться клиенту. Да и в целом он уже немного ощущал себя Саламом ибн Харун аль-Рашидом, эмигрантом с ближнего востока, попавшем на Авалон с помощью родни, заплатившей огромную мзду и открывшем закусочную на рынке Портабелло. Что даже коренным британцам сделать было не так просто.

Слухи, о том, что Салам был связан с правящим домом одной из ближневосточных стран запустила агентура Российской империи, а немцы, работавшие в плотной связке, сумели создать весьма правдоподобную легенду, которая прошла даже глубокую проверку авалонской контрразведки. Та держала под контролем подобные места, что было не удивительно, учитывая близость Букингемского дворца. И хоть подобное казалось почти невозможным, даже Харука прекрасно вписалась в историю дальнего родственника третьей жены шейха, который попал в немилость и был вынужден бежать из страны. А всё потому что не утерпел, и присвоил себе тайком вывезенную из Эллуриана тёмную эльфийку. Шейх предвкушал как пополнит свой гарем необычной девушкой, но остался с носом и очень расстроился, так что Саламу пришлось спасаться.

На самом деле, настоящего араба спецслужбы взяли немного раньше, поймав при попытке проникновения в зону отчуждения вокруг портала, вместе с группой наёмников, с которыми тот рассчитывал совершить налёт и похитить несколько эльфиек и кентавров. Но не фортануло, охрана сработала как надо и алчного дельца встретили нежные объятья осназа. И так совпало, что произошло это как раз когда Варлоку сотоварищи срочно понадобилась легенда, так что было решено разыграть использовать имя и связи Салама, в обмен на свободу.

Естественно, знали об этом единицы. Для всех непутёвый отпрыск рода аль-Рашид предал своего шейха и бежал туда, где его будет тяжело достать. Причём не один, а с любовницей и добычей — тёмной эльфийкой. Причём авалонская контрразведка, узнав, что к ним попал такой человек очень возбудилась, поскольку тот обладал компроматом на шейха, но пока Петра не трогали, лишь приглядывали, надеясь что-нибудь выудить. Шамана это мало волновало, поскольку он надеялся, что к тому времени, как за него возьмутся всерьёз, они сами прихватят бритов за мягкое вымя и свалят домой. Так что он спокойно торговал шаурмой и кебабом, вдруг осознав, что ему нравится такая жизнь.

До