Шрифт:
Закладка:
Сейчас, в начале марта, уровень двух команд практически сравнялся, и княжич предложил в случае ничьей пробивать пенальти. Это ещё больше подогрело интерес к игре среди местного населения. Теперь не только мальчишки окружали поле, выходили поболеть (слово, разумеется, придумал княжич) и взрослые мужики, если была свободная минутка, и даже девки.
Вчера Пётр оставил после матча капитанов команд и всех мальчишек, что пришли поболеть, и предложил из пацанят в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет сформировать две команды. Учёбой одной из них будет заниматься Пырьев, вторую же возьмёт на себя капитан второй команды, Игнатий Говоров, из нижегородских стрельцов. Ох, и крику было среди пацанов! Были, правда, и обиженные. Мальчишки, которым ещё не исполнилось двенадцати, кричали, что им тоже хочется мяч погонять.
– Гоняйте, мяч я вам дам, но без тренера, – предложил им княжич.
Теперь поле с воротами не пустовало ни минуты.
Пётр Дмитриевич предложил дать командам названия, что-нибудь из больших животных. Стрельцы долго рядили и спорили, обеим командам хотелось быть «Медведями». Пожарский предложил вторую команду назвать «Зубры», а определить, кто «Медведь», а кто «Зубр», по жребию. Старички стали «Зубрами», а мальчишки, которых тренировал Пырьев, – «Зубрятами».
Каждое воскресенье теперь на стадионе проводилось по два матча: между «Медведями» и «Зубрами», а затем между «Медвежатами» и «Зубрятами». Поболеть собиралось всё Вершилово. Да и не только Вершилово. Поддержать своих громкими криками приезжало немало стрельцов из Нижнего Новгорода, да ещё и детишек постарше с собой привозили.
На третью игру пожаловал и воевода нижегородский, князь Василий Матвеевич Бутурлин. Матч между стрельцами получился очень напряжённый, так как никто не хотел уступать на глазах боярина. В итоге били пенальти, и Пырьев вырвал победу, перехитрив двоих из пятёрки игроков, пробивающих пенальти. «Зубры» одержали верх. У мальчишек же, наоборот, победа досталась «Медвежатам».
Воевода был весьма доволен. Иван слышал, как он сказал Пожарскому, что пришлёт к нему сотника, дабы княжич объяснил тому правила игры и показал несколько игр. Вот ведь! Скоро и в Нижнем Новгороде будут в футбол играть! Потом можно будет устроить матч века – Нижний Новгород против Вершилова. А можно и два матча: один – в Нижнем, а второй – здесь. Вот заруба-то будет! Почище любых кулачных боёв. Замечательную игру придумал княжич! Как здорово, что он тогда выжил!
Фома Андронов принёс страхолюдные фигурки Петру Пожарскому ровно через седмицу. Он их сделал даже чуть раньше, но нести княжичу не решался, всё ходил вокруг них, подправляя что-то. Хотелось сделать так, чтобы княжич его похвалил.
Пётр Дмитриевич внимательно осматривал каждую фигуру, снимал верхнюю часть, заглядывал внутрь, а потом крепко обнял Фому и сказал, что тот большой молодец. Андронов прослезился и хотел бухнуться на колени, но княжич не дал. Он достал из кошеля рубль и протянул его резчику:
– Держи, Фома, заработал честно. Теперь летом мы сможем с гончарами таких красивых переработок понаделать, что от Москвы очередь стоять будет.
Фома сиял, как начищенный пятак. Шутка ли: сам княжич похвалил, да ещё рубль за работу дал.
– Знаешь, что, Фома, – вдруг задумчиво посмотрел на него княжич. – Не будешь ты больше у меня землю пахать.
Андронов опять рухнул на колени и чуть не завыл в голос. Он думал, что княжич теперь простит его окончательно, а получилось вон что… Но княжич тут же рывком поднял мужичка на ноги и продолжил:
– С сегодняшнего дня ты будешь не крестьянин, а мастер резьбы по дереву. Во-первых, наберёшь пять пацанят любого возраста, лишь бы сноровка была, в ученики. Во-вторых, закажешь кузнецам в Нижнем Новгороде все, какие тебе потребуются, инструменты, и для себя, и для пацанят. В-третьих, будешь делать четыре картины размером сажень на сажень. Плотники тебе щиты собьют той толщины и из того дерева, на какое укажешь. На картинах этих станешь вырезать святого князя Владимира. Я с иконописцами листочки с эскизами тебе приготовлю. Только это будет просто как пример, а ты уж сам решай, как вырезать.
И рассказал княжич открывшему рот Андронову, как он представляет себе эти картины резные. На первой картине должен быть изображён князь Владимир, борющийся с медведем, который стоит на задних лапах и на две головы выше князя, но видно уже, что князь побеждает. На второй картине князь на вздыбленном коне едет вперед. Князь в полном воинском облачении того времени, со шлемом на голове, с мечом и щитом, в кольчуге. Конь при этом храпит, зло скалит зубы и норовит ворога цапнуть. На третьей картине князь должен быть изображен на берегу Днепра с крестом в руке, в момент крещения первых христиан в Киеве. Рядом стоит священник с большим деревянным крестом, а в Днепре по пояс в воде – несколько человек. Солнце светит, но видно, что недавно был дождь, и над Днепром висит радуга. На четвёртой картине князь изображен во время строительства храма. Храм почти построен, и на него поднимают крест. Святой Владимир на переднем плане тоже тянет за верёвку, поднимая крест на купол. Рядом стоят два священника в парадных ризах.
Выслушав всё это, Фома опять упал на колени и взмолился:
– Ослобони, князь-батюшка, не справиться мне с задумкою твоей!
– Один, конечно, не справишься, но есть я, есть иконописцы, лучшие на Руси, есть отец Матвей, да будут еще пять пацанов тебе помогать. Пахать и сеять тебе больше не надо. Вырезай картины и учи мальцов. Если испортите одну картину, то ничего страшного, лес, поди, не кончится, новый щит плотники сделают. Будешь в месяц получать по рублю, за счет этого семью кормить и ученикам за успехи пряники выдавать.
И закрутилось.
«Эх, как легко быть простым пахарем», – думал теперь мастер Андронов, вырезая рычащую медвежью пасть.
Лукаш Донич закончил вставлять лазоревый яхонт (сапфир) в крепление на колпачке очередной перьевой ручки и встал, чтобы размять затёкшую спину. В это время в мастерскую, теперь расположенную в Вершилово, вошёл Пётр Пожарский.
– Доброго здоровья, Лукаш. Как у тебя успехи? – Княжич уселся на лавку, закинул ногу на ногу и осмотрелся.
Лукаш уже привык к неожиданным визитам компаньона, и сейчас он видел, что ноги у Петра подрагивают, он постоянно меняет их местами. Что-то новое придумал, понял ювелир.
– Уже шестой месяц начался, как мы перьевые ручки делаем, а заказов всё больше и больше. Не знаю, как и справляться, – посетовал чех.
– Ладно, Лукаш, не буду тебя томить. Придумал я одну диковину. Она, конечно, столько прибыли, как ручки, не принесёт, более того, она и славы нам не принесёт. Нельзя будет нам говорить, что это наша работа, – загадочно начал Пожарский.
– Так зачем же за такую работу браться? – не понял ювелир. – Дел и так хватает с избытком.
– Скажи, Лукаш, как называют Русь на Западе?
