инструментов, которые преподаются в школе и используются во время выступлений катхакали. Гул голосов обращает нас к пятнадцатилетней Гришме, танцовщице, которая собирается сдавать выпускные экзамены перед комиссией из двух преподавателей, а также друзей и родственников, пришедших поддержать ее. Она изучает мохинияттам, который переводится как "танец чаровницы" и уходит корнями в Натья-шастру. "Искусство макияжа и история танца - обе эти вещи привлекают меня", - говорит она.

Когда Гришма была маленькой девочкой, всего в три года, ее вдохновил танцор катхакали , и она танцевала часами напролет, на потеху родителям. "Там, где происходит жизнь, происходит и танец", - говорит она. "А танец напоминает мне о гордости за свою культуру". Глаза Гришмы мастерски подведены каджалом до такой степени, что мне становится неловко за свои любительские линии; она говорит, что наносит его сама каждое утро в течение нескольких минут. "Каджал делает меня красивой", - очаровательно отвечает она, когда я делаю ей комплимент.

Помимо классических танцоров, каджаль часто можно увидеть на глазах представителей народных форм искусства, включая гавлана, лавани и каджари. В таких танцевальных формах, как катхак, каджаль также используется в качестве невидимого реквизита исполнителями, которые демонстрируют нанесение косметического средства с помощью своих мудр. Это представление призвано изобразить, как героиня готовится к встрече с возлюбленным, например, или как человек готовится к празднику. Макияж исполнителей мохинияттам, среди которых преобладают женщины, менее строгий, чем в катхакали. Тем не менее, их губы обычно красят красной краской, а чтобы подчеркнуть движения глаз во время танца, наносят каджаль. (По словам писателя В. Каладхарана, этот стиль макияжа также можно встретить на лицах женщин среднего класса в Керале).

Гришма готовилась к экзамену несколько месяцев, с апреля по июнь, ежедневно просыпаясь в 4:30 утра и танцуя до 12:30 дня, чтобы довести свои движения до совершенства. Она заметно нервничает, вышагивает по кругу, отрабатывая мудры, и показывает мне учебники, но она также и взволнована. Она учится в Каламандаламе уже третий год; она носит яркое оранжево-зеленое сари, чтобы показать уровень своей подготовки. Когда она наконец выступает перед жюри, она держится уверенно, расхаживает по классу, раскачивая туловище из стороны в сторону, как легкая волна в огромном океане, ее босые ноги ходят на цыпочках и деликатно поддерживают ее крошечное тело, когда оно извивается. Два учителя улыбаются, глядя, как она танцует перед ними, явно захваченные ее выступлением. Она выходит победительницей и хихикает, готовая к летним каникулам, прежде чем продолжить учебу в следующем году.

Несколькими дверями ниже пятидесятидвухлетний Сивадас окружен горшками с гримом и аппликаторами. Сивадас преподает нанесение макияжа в Каламандаламе уже двадцать лет и тридцать пять лет танцует катхакали. "Макияж - самая важная часть катхакали, - говорит он. С помощью каджала "чувства легче передаются зрителям". Подобные улучшения позволяют в полной мере ощутить настоящие чувства".

Катхакали исторически исполнялась при свете ламп из кокосового масла, в отсутствие электричества или звуковых систем, поэтому грим играл решающую роль в том, чтобы мимика исполнителей была более заметна для зрителей, считает Сивадас. Краски гарантировали, что их лица будут светиться на свету, обеспечивая техническое преимущество, подобное тому, как густой грим помогает сделать черты лица более заметными на ранних телевизионных и серебряных экранах.

Сивадас обратился к гриму как к дисциплине в катхакали, потому что в детстве у него был художественный глаз. Он ведет занятия по гриму с 4 до 6 утра ежедневно; танцоры используют донышки глиняных горшков для отработки техники грима, рисуя на них лица и нанося на них каджаль, используя те же материалы и инструменты, которыми пользуются профессиональные артисты. Среди персонажей катхакали, которых студенты изображают на горшках, - боги, цари и демоны; на чашах перед Сивадасом изображены различные варианты грима Ханумана и Бхимы: у одних глаза полностью накрашены, у других - наполовину.

"В индийской культуре все сводится к искусству, а макияж - это искусство ", - говорит тридцатисемилетний Туласикумар, который преподает танцы, включая сценарии и значение мудр. "Хотя все костюмы и цвета важны, каджаль особенно важен, потому что глаза - это орган, где выражение должно быть первым, и большая часть общения происходит через глаза и движения глаз". Туласикумар говорит, что он родился в катхакали, был окружен храмами и танцовщицами катхакали и что он умрет с ней. Хотя ему чуть меньше сорока, он уже выступил не менее пятисот раз. "Катхакали - это моя жизнь", - говорит он. "Я живу этой формой искусства. Она дает мне средства к существованию, она дает мне веру, и это самая большая страсть для меня. Когда мне будет девяносто, я все еще буду исполнять катхакали. Если я буду дышать, я буду выступать, и я все еще буду носить каджаль".

"Слезные черные глаза"

Индийская и южноазиатская история пропитана каджалом. В 1935 году британский археолог Эрнест Джон Генри Маккей обнаружил на территории современного Пакистана несколько бронзовых, глиняных и косметических гончарных кувшинов; они были найдены вместе с другими горшками, которые, как предполагается, использовались в суетных районах. Некоторые кувшины были грубо обтесаны, другие - искусно сделаны (на одном кувшине изображены четыре рыбы, расположенные вокруг отверстия горшка). Аппликаторы изготавливались из меди или бронзы и также иногда отличались креативным дизайном - например, одна ручка выполнена в форме утиной головы. В некоторых из этих горшков на момент их обнаружения сохранились следы черного пигмента, что указывает на то, что они могли использоваться для нанесения каджала.

Существуют и датированные живописные изображения каджала, некоторые из которых можно найти на замысловатых фресках в индийских пещерах. В скальном комплексе Аджанта в штате Махараштра на фресках, изображающих средневековую буддийскую жизнь, можно увидеть, как женщины и мужчины - как короли, так и крестьяне - наносят каджаль на глаза. На одной из картин, датируемой пятым веком, бодхисаттва Падмапани, молодое мужское божество, имеет глаза с каджаловой оправой. На картинах оживают все - от медитирующих будд, танцовщиц и богинь до королев, королей, служанок и простолюдинов, их глаза преувеличены и удлинены крыльями.

Считается, что пророк Мухаммед носил итмид, а ранние арабские торговцы-мусульмане, путешествовавшие по индийскому побережью в седьмом веке, помогли распространить использование sormeh или kohl по всему субконтиненту. Возможно, он также стал более распространенным, когда мусульмане из династии Великих Моголов с XVI по XIX век начали селиться в некоторых районах Индии. Отдельно в Ниламата-пуране, религиозном тексте, составленном в VI-VII веках до н. э. и содержащем 1 453 стиха об истории Кашмира, рекомендуется использовать анджану в качестве украшения для верующих или как подношение благосклонной богине Уме, жене индуистского бога Шивы, если человек стремится к процветанию.

Каджал