– Ты меня шантажируешь? – вздёрнул он одну бровь, а я подумала, что это преступление – иметь такую чёрную душу и быть настолько красивым. Это обман.

– Вовсе нет. Просто я считаю, что достойна лучшего отношения. Я твоя жена, а не рабыня.

Он медленно приблизился ко мне, наступая на белый ковёр, склонил голову и заглянул мне в лицо.

– Ты моя. Рабыня, жена, моя шармута. Ты та, кем я хочу тебя видеть. И так будет всегда.

– Я не буду делить тебя с ней! – почти прокричала я, на что Асад снова засмеялся.

– И что же ты сделаешь? Снова разденешься и выйдешь к людям? Я бы тебе этого не рекомендовал. Моя ярость не имеет границ. Если мне что-то не понравится – ты будешь наказана. И ремень – это только прелюдия. И знаешь что? Я передумал. Ты не пойдешь на праздник. Ты сядешь за учебники и будешь учиться, пока все остальные развлекаются. Я передам прислуге, чтобы принесли тебе кусок торта.

– Ты сказал, что я могу пойти на праздник.

– Я передумал. Ты снова всё испортила своим ненадлежащим поведением. Научишься быть почтительной, и я разрешу тебе если не всё, то многое. А пока ты не заслужила развлечений.

Он неспеша подошёл к двери, снова повернулся ко мне.

– Учебники, Аня. Садись за учебники. Иначе я придумаю тебе ещё одно наказание. И так будет до тех пор, пока ты не покоришься мне.

Он вышел, а я вздернула подбородок, чтобы проводить его достойно, без слёз. Их он не увидит.

Сидеть на стуле, и правда, было больно. Ягодицы горели так сильно, что хотелось залезть в ванну со льдом. Но я держалась. Ни слезинки не проронила. И вообще решила, что его наказания делают меня сильнее.

Звуки праздника доносились ко мне в открытое окошко. Должно быть, Айше рада, что меня нет. А он? Он рад?

Я переоделась в мягкую пижаму, взяла учебник и тетрадь и залезла на кровать. На ней сиделось удобнее, чем на стуле.

Меня разбудили чьи-то сильные руки, которые забрали у меня учебник и положили его на тумбочку. Затем он взял меня к себе на руки, и куда-то понёс. Проснулась окончательно в спальне Асада. Он положил меня на кровать и принялся раздеваться. Догола.

– Разве ты не должен провести эту ночь с Айше? – спросила охрипшим ото сна голосом.

– Я провожу дни и ночи с кем хочу. Не тебе обсуждать мои действия. Снимай пижаму. В моих объятиях ты спишь голой.

Я молча разделась, легла на бок свернувшись калачиком. Но, разумеется, в такой позе пролежала недолго.

– Дай я посмотрю, – он убрал простынь, которой я прикрылась. Посмотрел на мои ягодицы. – Ещё больно?

– Нет, – соврала я, собирая остатки своей гордости.

– Не лги мне. Я спросил, тебе ещё больно?

– А я ответила – нет.

Послышался его вздох и моя спина коснулась его горячей, покрытой густой порослью волос груди.

– Не будь такой упрямицей, Аня. Мне не доставляет удовольствия наказывать тебя. Ты первая женщина, на которую я поднял руку. И мне это не нравится. То, что ты меняешь меня. Меняешь не в лучшую сторону.

– Как и ты меня. Ты хочешь меня сломить, превратить в глухонемую рабыню, в обязанности которой входит лишь делать тебе приятно. Но я человек. Я женщина. И раны, которые ты мне наносишь, морально болят так же, как и физические, – я вздрогнула и напряглась, когда он отстранился и моих ягодиц коснулась рука с чем-то прохладным. Он смазывал меня какой-то мазью.

– Не плачь. Скоро всё пройдёт.

Я шмыгнула носом и крепко зажмурилась, пытаясь проглотить непролитые слёзы.

– А я и не плачу, – ответила ему гордо, на что он беззвучно засмеялся.

– Моя строптивая невольница. Ты вызываешь во мне смешанные чувства. Мне то хочется тебя убить, то хочется прижать к себе и не отпускать.

– Так реши, чего ты хочешь больше, – ответила я.

– Бабушка Фатима расстроилась, что ты не съела свой кусок торта. Я сказал, что ты наказана и это повергло её в печаль. Похоже ты покорила сердце госпожи Фатимы.

– Просто она не такая жестокая, как ты.

– Возможно ты права. До тебя мне не приходилось никого наказывать ремнём. Ты делаешь меня жестоким, Аня.

ГЛАВА 51

Айше ночевала во дворце. Ей выделили одну из гостевых комнат, где она и провела ночь. Наверное, она расстроилась, когда Асад не пришёл к ней ночевать. Ещё больше она расстроится, когда узнает, что эту ночь он провёл со мной.

– Доброе утро, – пропела я, входя, нет – вплывая в столовую.

– Доброе утро, – степенно ответила Айше, а бабушка Фатима протянула мне руку для поцелуя. Я прижалась к её нежной руке губами, про себя удивилась, как молодо выглядит её кожа. Наверное быть здесь царицей не так уж и плохо.

– Доброе утро и тебе, Аня. Садись, позавтракай. Выпей бодрящего кофе.

Боль в ягодицах ещё чувствовалась, но на мягком стуле было сносно.

– Жаль, что ты так рано покинула праздник, – пропела Айше, вызывая у меня раздражение. – Было весело.

– А кто сказал, что я не развлекалась? Я провела в объятиях Асада всю ночь, – бросила я, как бы невзначай. Бесстыже, да. Но на войне – как на войне.

Айше побледнела, открыла рот, чтобы что-то мне ответить, но возможную перепалку оборвала Фатима.

– Замолчите обе, не вздумайте испортить мне утро. Не хочу слушать ваши бесстыжие признания. Ведите себя достойно, – она кивнула Зулейхе и та подлила госпоже кофе.

– Он просто бережёт меня. А ты ему подходишь для развлечений, – всё же не удержалась первая жена.

– Айше! – резко оборвала её Фатима. – Тебе пора домой. Загостилась. А Аня после завтрака идёт учить арабский. Ты очень плохо говоришь. Нужно поработать над произношением.

Мы замолчали, каждая задумалась о