Я ждала, что Артём начнет меня отчитывать, но он, черт возьми, молчит, и это хуже всего.

– Без тебя было скучно, – говорю пересохшими губами. Честно говоря, уезжать сейчас совсем не хотелось. – Но, раз ты вернулся, почему бы нам не остаться и…

– Поехали.

Судя по всему, суд надо мной уже состоялся. Осталось только вынести приговор, а мне его обжаловать, но… Тишина. Мы молча шли к машине, молча ехали, Артём даже не смотрел в мою сторону.

– Я не просила Светку. Не знаю, что ты там надумал, но я не просила ее к ведьме подходить.

– Влада, хватит. Ты весь вечер с ней общалась. Не помню, чтобы вы подругами стать успели.

– А с кем мне еще было общаться, если тебя рядом не было? Еще раз говорю: облить ведьму она решила сама. Я здесь ни при чем.

Супер просто. Я теперь должна страдать из-за Светки.

– Какое решение? Она на ногах уже еле стояла. Сомневаюсь, что она вообще соображать могла, – говорит Артём и морщится. – Не хочу об этом. Закрыли тему.

Я уже хочу согласиться, но, черт возьми, почему я должна молчать?

– Не закрыли. Я не собираюсь отдуваться за чужие поступки. Не веришь мне, завтра позвони ей и спроси, как все было на самом деле. Знаешь, не меня одну ведьма бесит. Светка тоже от нее не в восторге.

– И зачем ей это?

– А ты не догадываешься? Тём, соберись. Все видели, как ведьма вешалась на тебя. Если я не стала вмешиваться, о чем Свете и сказала, то она…

– Значит, тебе и просить даже не пришлось. Просто пожаловалась, и этого хватило.

Открываю и закрываю рот.

– Это какой-то детский сад, – продолжал Артём. – Школьные разборки. Я не понимаю, для чего? Мы же поговорили. Я четко дал понять, что мне плевать на Настю. Зачем надо было ее позорить?

– Ой, ничего с твоей Настей не случилось. Никто ее не позорил. Подумаешь, умыли и платье намочили. С каждым может случиться. Заметь, я ее не трогала. Я, вообще, в стороне была. Но почему-то собаки бегут в мою сторону. Тебе не кажется, что это немного несправедливо?

Мне, например, кажется. Хоть я и не пыталась остановить Светку, это не значит, что я ее соучастник ее деяния. У нее своя голова на плечах есть, а у меня своя. Злиться на меня – тупо.

Артём молчит.

– Теперь ты не будешь со мной разговаривать? – скрещиваю руки на груди, замечая, что мы почти приехали.

– Я разговариваю с тобой. Иначе чем, по-твоему, мы сейчас занимаемся?

– Ты меня обвиняешь, а я защищаюсь. Это не разговор, Артём. Собираясь с тобой в клуб, я не думала, чем закончится этот вечер. Вернее, думала, но о другом. Не так себе все представляла.

– Знаешь, я тоже. Надеялся, что обойдется без происшествий.

– Я ничего не сделала, – рычу сквозь зубы, выходя из машины.

– Да. Ты ничего не сделала, – повторяет за мной. – Давай поднимемся в квартиру. На улице холодно, а у тебя плечи голые. Можешь заболеть.

Если он сейчас же не прекратит разговаривать со мной в таком тоне, то я начну кусаться. Клянусь. Или ударю его. Может, это поможет Артёму начать адекватно мыслить.

– Я с места не сдвинусь, пока мы не поговорим.

Артём молча снимает с себя пиджак и накрывает им мои плечи.

– Влада, я устал.

– А я и не заставляю тебя бетон месить! – рявкаю на него. – Я просто хочу, чтобы ты был на моей стороне. Мне верил.

– Хорошо. Я тебе верю. Все?

– Нет, не все. Мы так же продолжаем ругаться. А я не хочу с тобой ругаться, Козловский. Тем более из-за ведьмы.

– Мы не ругаемся, – качает головой он. – Мы мерзнем, стоя на одном месте. Влада, хватит. Серьезно, давай закончим с этим. Мне еще нужно поработать.

Продолжать словесные дебаты – бессмысленно. И мне не по себе, что мы сейчас разойдемся по разным комнатам.

– Завтра спектакль, – говорю себе под нос, надеясь, что мы сможем поговорить. – Я тебя приглашаю.

– Постараюсь приехать.