Шрифт:
Закладка:
— Ангел мой, маленькая моя, огненная девочка, — он посмотрел мне в глаза, а его длинные черные волосы занавесом упали по бокам от нас. Провел рукой по моей щеке, а я потянулась за лаской, ощущая, как внизу живота растекалось тепло и возбуждение. — Ты ведь знаешь, что ангелы влюбляются один раз и на всю жизнь?
— Да, — прошептала, когда его рука приподняла юбку, скользнула по бедрам, вызывая мурашки по всему телу.
— Ты самое лучшее, что случилось за мои пять тысяч лет, мой ангел, — он вновь поцеловал меня, касаясь пальцами тугого узелка между ног. Я простонала в его губы, ловя дыхание.
Раздвинула ноги, ощутив, как пальцы прошлись по складочкам, смазывая их моей влагой, мужчина скользнул внутрь одним пальцем. Оторвался от губ и вновь спустился к груди, вбирая губами сосок.
Я понимала, что сейчас и здесь все и произойдет, а еще то, что он любит меня. И я люблю его. Он действовал мучительно медленно, но я понимала, что он не хочет сорваться. Готова ли я к тому, что произойдет, особенно после услышанного? Да. Потому что больше для меня не имели значения ничьи слова. Были лишь мои поступки и желания.
— Ты знал, что так произойдет сегодня? — Мужчина застыл с пальцем внутри меня и соском внутри его рта. — Почему ты соврал, почему ты сбежал, когда узнал, что я сердце города?
Почувствовала, как мой сосок слегка прикусили и тут же зализали языком. А вот мои мышцы внизу сжали его палец, не желая выпускать.
— Потому что это часть того, что я хотел сделать, когда осознано становился демоном — контролировать то, как я защищаю людей. Анна, сегодня мы оба получили нечто большее, чем каждый из нас мог представить. Я умею это ценить и довольствоваться. А ты?
Я кивнула, ощущая, как к одному пальцу внутри добавляется еще. Прогнулась, чувствуя, как сладко и хорошо внутри, как удовольствие поднимается и проносится по всему телу. А затем пальцы ушли, а я ощутила мужское тело на себе, а в лоно уже упирался член, а не пальцы.
— Будет больно, — сказал мужчина и вновь поцеловал меня, входя на полную.
Весь мир будто взорвался ослепляющим светом, сменившимся черной пеленой, застилающей все вокруг. Мы не умерли, и не произошло ничего страшного. Просто все вокруг затянуло тьмой.
Застыл, когда я резко сжалась от боли внизу. Из глаз потекли слезы.
— Тише, мой ангел. Все хорошо, — прошептал он, ловя губами каждую слезинку.
Слегка толкнулся, а я стиснула его куртку на спине.
Еще несколько толчков в полной боли. А Владыка начал покрывать мое лицо поцелуями. Быстрыми — то щеку, то губы, то глаза. Боль внизу сходила на нет. И я сама слегка толкнулась ему навстречу.
Это не было быстро, мужчина делал все тягуче медленно, целуя мое лицо, трогая рукой грудь. А затем немного ускорился. Это было нечто невообразимое. Я и мечтать не могла о близости с мужчиной. Не думала, что это будет настолько больно и приятно одновременно. То, как он меня целовал, ласкал, успокаивал. Я и сама стонала и начала помогать ему, двигаясь бедрами с каждым движением. Кричала, по-моему, даже укусила его пару раз, когда он совсем ускорился.
Пара движений и внутри меня будто прошило глубоким удовольствием, а мужчина излился внутрь.
Владыка закрыл глаза и лег рядом, прижимая меня к себе. Я поцеловала его, едва касаясь губами.
Он распахнул глаза, а я увидела удивительный цвет — синие с карими крапинками. Двухцветные, как и у всех ангелов сердца города.
— Предлагаю продолжить в более удобном месте. А то поле — это романтично, но не всегда, — мужчина тут же поднялся, поправляя одежду, а затем помог и мне.
Подхватил на руки, под нами появилась пентаграмма, в которую он шагнул.
Да, жизнь умеет меняться быстро.
Мужчина и сам не мог подумать, к чему такое счастье свалилось на него. Только бы оно не было мимолетным. Но он ощутил, что в Анне появилось больше сил, чем было, когда она попала в ад. А значит, придется ее отпускать на поверхность. Но это все мелочи жизни. Главное — она рядом. И что она хочет быть с ним, любит его.
Анна спала в его объятьях, а его разум блуждал по демонам. Он видел события, происходящие на поверхности, проследил за Айрзель. Дочь все еще находилась в разрушенном городе, стоило ей напомнить, чтобы двигалась дальше. Хотя, по-хорошему, и ее бы домой вернуть, но сначала пусть выполнит задуманное. Другие князья не допустят, чтобы он их обошел в «смерти» императора.
— Айрзель, — он подобрался импом к кровати, где спала дочь.
Та тут же подорвалась и заспанными глазами и уставилась на демона.
— Да, Владыка?
— Завтра выдвигайся.
— Мы в засаде. Город окружила инквизиция. Мне бы через врата пройти, — девушка перекинула длинные черные волосы на плечо. — А мне жаль наших, они не могут уйти.
— Не трать на них время. Уходи жезлом в ад, пока адские врата не закроются навсегда.
Сила жезла позволяла ей совершать перемещения между мирами, но перенести других — не хватит. Только для Айрзель.
— Нет. Я так не могу. Я к ним привыкла. И к болванчикам.
— Болванчики?
— Люди под суккубскими чарами, — пожала плечами суккуб. — Я буду их по одному отправлять в ад, а когда здесь никого не останется, уйду сама. Я не готова жертвовать демонами.
— Айрзель, ты же сама недавно пряталась в аду, только бы не быть на поверхности.
— Так это не одно и то же! — вспылила Айрзель.
Воздух вибрировал. Имп не боролся с Владыкой, но что-то из него упорно выталкивало разум демона, его дергало.
— С вами все в порядке? — Айрзель соскочила с кровати и села напротив импа.
Перед глазами Владыки все двоилось.
— Уходи в ад и вернись через другой выход на поверхность.
В ушах заложило, он не слышал, что ответила Айрзель, а его самого выкинуло в собственное тело.
Анна лежала на кровати и хрипела от боли, рядом крутился Пептри, в ужасе касаясь Анны. Владыка перевернул девушку, заметив на ее шее огромные ожоги от яда венома. Она схватила его за руку, когда он почувствовал злость к сыну, удерживала его, чтоб тот не накинулся на малыша.
Он понимал, что она умирала. Яд венома сжигал ее нежную кожу.
Владыка подхватил ее, хотел переместиться на поверхность, но она не долетит до Небес, не успеет.
— А она думала, что я так легко ее отпущу, — раздался красивый женский голос.
Ребенок не мог бы сам открыть дверь. Владыка старался сдерживать себя, чтобы не накинуться на эту дрянь, что пустила Пептри в комнату.
— Уйди! — рявкнул на ребенка, застывшего от злобного взгляда отца. Малыш сжался и юркнул в угол комнаты, со страхом глядя на отца.
