грязный солдафон с протухшими от муштры мозгами, здесь скорее ты обуза, чем Ана, — Ник разозлился на Макнила. Он вспомнил их первую встречу, когда тот не хотел опускать мост, и его злость только увеличилась. Он начал медленно подходить к военному. — Я более чем уверен, что она переживет всех нас и тебя, в особенности, чёртов ангелочек. Если тебя так беспокоит эта женщина, то здесь тебя никто не держит, можешь валить на все четыре стороны! — Макнил постоянно пытался вставить слово, но Ник был настроен решительно, так что не позволял мужчине даже пискнуть. Он подошёл достаточно близко к нему, но из-за габаритов военного эта сцена со стороны смотрелась немного смехотворно.

— Она не слышит, это худшее, что могло проиВендити с выжившим! — Наконец ответил Макнил. Ник покачал головой и злобно посмеялся.

— Не-ет, то, что я сейчас сделаю — именно это самое худшее, что могло бы произойти с выжившим, — Ник быстро достал пистолет и направил его на Макнила.

— Эй, Ник, успокойся! — вскрикнула Венди, приблизившись к мужчинам.

— Стой на месте! — прикрикнул Ник. Макнил стоял молча, хмурясь и смотря на игрока перед собой.

— Ник, не делай глупостей! — подключился Фостер.

— Что у вас происходит? — послышался голос Майкла. Он вместе с Марком вышли из-за машины. — Ник! Что, ты делаешь?! — в шоке спросил он.

— Всем стоять на месте! — вновь крикнул Джеймс. Он приставил дуло пистолета ко лбу Макнила. Лицо игрока скривилось от злобы, когда как Макнил старался не показывать то, что он действительно боится прямо сейчас получить пулю в лоб. — Вникай в мои слова, горячо любимый приятель, я с тобой шутить не стану. Ты мне сначала понравился, своей вот этой решимостью и непробиваемостью, но сейчас просто вникай в мои слова. Эти трое, — свободной рукой он указал на Ана, Майкла и Марка, — со мной, со мной они до конца и останутся, а вот насчёт тебя и… — Ник на секунду замолчал. — … Насчёт тебя я не ручаюсь. За всё, что я буду рад взяться, так это за то, чтобы прострелить твою огромную башку, понял меня? Если ещё хоть раз ты скажешь, что кто-то из моих людей калека или обуза, готовься почувствовать свинец в своём глазу. — закончив, Ник спокойно опустил пистолет и отошёл от мужчины к Ане, которая уже поняла, в чем было дело.

Венди облегченно вздохнула и с опаской посмотрела на Макнила. Зная его натуру, она боялась, что такое унизительное обращение он плохо перенесет. Марк осторожно подошёл к Венди и тихо спросил, что же всё-таки случилось. Девушка устало посмотрела на него и в двух словах поведала о всей ситуации. Майкл покачал головой и развернул карту.

— Люди, нам здесь всего несколько миль идти. Думаю, в парке мы сможем передохнуть. — Майкл оглядел ребят и сложил карту. Он взял дробовик и пистолет, в карман штанов положил таблетки. Ник убрал пистолет и отыскал в припасах винтовку и патроны к ней. Все остальные разобрали оружие и распределили все медикаменты между собой. Аптечек было мало, лишь Венди, Ана и Марк досталось по одной.

Марк похлопал мини-вэн по кузову и присоединился к Нику, Майклу и Ане. Остальные также объединились в одну группу.

Спустя пару часов они вышли на широкое шоссе, заполненное брошенными машинами. Ночь только начиналась. Майкл увидел щит, рекламирующий пар «Шелестящие Дубки».

— Мы практически добрались, — сказал он, пытаясь развеять всё такую же напряженную атмосферу. По пути они не встретили ни одного Зараженного, что было достаточно странно и это вводило их в еще большее напряжение. — Давайте остановимся на секунду.

Майкл подошел к одной из брошенных машин и разложил на ее сером, с засохшей кровью капоте. Ана держалась рядом с ним. Ее слух был так же плох. Она начала что-то показывать ему на карте. Майкл молча кивал.

— В парке был пункт эвакуации, — глядя на карту, сказал он. — Там должны быть припасы. Нам не помешают патроны и аптечки.

Фостер и Макнил стояли около бордюрного ограждения, высматривая в кустах Заражённых. Фостер до сих пор выглядел не очень хорошо; он немного сгорбился и иногда тяжело вздыхал. В такие моменты военный посматривал на друга, но ничего не говорил. Да и вообще, они оба перестали быть разговорчивыми.

Фостер почувствовал себя совсем ничтожным после того, как Танкер разрушил тот балкон. Под завалом он онемел от боли, сковывающей всё его тело. Бесконечное внимание и чувство полной своей бесполезности доконали его. Он чувствовал, как все эти переживания оседают на нём, словно плотное одеяло, которое он