Шрифт:
Закладка:
Я ударил лапой по стогу и зарычал, обращая на себя внимание.
— Он нашёл вашего оборотня! — сердито воскликнул отец. — Не стоило нам лгать!
— Ай, что вы, князь? — запротивился старейшина. — Это всего лишь сено для скота.
Не обращая внимания на возмущения ромал, я сделал несколько кругов вокруг стога, не представляя, как в нем можно было спрятать живого оборотня. Стог был не настолько большим, чтобы его там спрятать. Но тут до меня дошло, и я увидел сбитые доски под сеном. Я начал скрести когтями по этим доскам, снова обращая на себя внимание.
— Уберите стог! Немедленно! — велел отец.
Защитники вмиг стянули настил и свалили сено. Теперь стала видна большая дощатая крышка над ямой, через щели в досках блеснули звериные глаза. Звуки из ямы не доносились: ни единого шороха или вздоха. Но судя по тому, как рвался посаженный на толстую цепь оборотень, там внизу должно быть довольно шумно. Ясно, значит эти ромалы успели закинуть в яму и активировать артефакт тишины.
— Оборотень здесь, — сообщил отцу начальник защитников.
Отец обвел мрачным взглядом ромалов, ожидая от них хоть какой-нибудь реакции, но те молчали и переглядывались, словно бы дожидаясь чего-то или кого-то. Ни страха, ни агрессии я от них не чувствовал, волнение, возможно даже любопытное предвкушение, но не более того. Что они задумали? Я начал вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, чего же они ждут.
— Мы его забираем, мешать не советую, — решительно заявил отец.
— Нет вы этого не сделаете, — раздался грубый с хрипотцой женский голос с повелительными нотками.
Она появилась из темноты. Довольно высокая для ромалки и статная для своего возраста, в полумраке ее можно бы было принять за молодую женщину, но стоило ей приблизиться, как я увидел жесткое сухое лицо в глубоких морщинах. Длинная копна черных с проседью волос из-под ярко-красного платка, на ней было много тяжелых и крупных золотых украшений, что говорило о высоком статусе женщины.
Какое-то благоговение возникло при ее появлении, все притихли и вопрошающе уставились на ромалку. Обратил внимание, как напрягся отец и с каким ужасом на нее смотрела мать.
Она бросила в мою сторону недовольный взгляд, потом как-то странно посмотрела на отца и сказала:
— Ночью приходят только воры или враги.
Лицо отца исказило от гримасы ненависти, он было открыл рот что-то сказать, но ромалка его перебила.
— Я ждала, тебя Злата, — громко и спокойно обратилась женщина к матери, потом поморщилась как-то брезгливо, издала горестный вздох, и с какой-то невообразимой скорбью, произнесла: — Ты все-таки погубила себя, моя девочка.
— Мама, — только и смогла на выдохе произнести мать.
Теперь я и сам напрягся, я впервые за обе жизни видел бабку по материнской линии, я даже не знал ее имени, да и учитывая обстоятельства, едва ли я желал вообще когда-либо с ней встречаться. И единственный вопрос, который сейчас вертелся у меня в голове: «Какого черта она здесь забыла?»
— Мы пришли за оборотнем, — сердито сказал отец, я видел с какой ненавистью он смотрит на бабку — вся злость, все обиды за потерянных детей сейчас отражались на его лице.
Бабка небрежно махнула на него сухощавой рукой, усыпанной тяжелыми браслетами, и повелительно заявила:
— Не нужно этого, князь. Я пришла поговорить и предупредить. Убери защитников, а я отошлю своих людей, есть разговор.
— Нам не о чем с тобой говорить, Фрайда. Лучше тебе бы и вовсе никогда не попадаться мне на глаза.
— Я пытаюсь вас спасти! — сердито возразила бабка Фрайда. — Пытаюсь уберечь дочь. Предки прокляли ваш брак…
— Ты прокляла наш брак! — яростно воскликнул отец, не дав ей договорить. — Не смей перекладывать вину на предков. Ты прокляла свою дочь, ты убила наших детей! Немедленно убирайся из Варганы и больше никогда здесь не появляйся, иначе я за себя не ручаюсь.
— Игорь, — мама ласково коснулась его руки, с мольбой заглянула в его глаза. — Пусть она скажет, я хочу услышать. Она ведь отменила проклятие, возможно, она заслужила прощения.
Отец уставился на мать как на безумную, а я уже понял, какая сейчас драма здесь разыграется. Я решил, что пора обращаться в человека, вот только сейчас на меня никто не обращал внимания, моя одежда была у мамы, а мне меньше всего хотелось предстать нагишом перед всем табором.
Тем временем оборотень внизу начал метаться по яме, очевидно, ощутив то же напряжение и нарастающий накал, что и я. Только вот я понимал в чем дело, а волк в яме нет.
— Я не отменяла проклятие, — сухо отчеканила бабка Фрайда. — Это твой муж его как-то обошел, чем навлек на вас большую беду.
— Что? О чем ты? Какую беду? — непонимающе переводя взгляд с бабки на отца, спросила мать.
— Этот разговор не для посторонних, — снова сказала Фрайда, многозначительно окинув взглядом отца.
Папа мрачно качнул головой:
— Прекрати.
— Пусть все уйдут, а ваш парень, — она запнулась, странно посмотрела на меня, недовольно поджала губы, а потом продолжила: — пусть обернется человеком, ему тоже будет полезно послушать. — Все это она сказала с такой уверенностью, словно бы не сомневалась в том, что кто-то может быть не согласен.
— Игорь, о чем она? Что ты сделал? — тихо спросила ничего непонимающая мама.
— Мы должны забрать оборотня и уйти, — отрешенно сообщил отец, хотя он знал, что мать теперь не успокоиться, пока не услышит правду.
— Я должна с ней поговорить, мне это нужно услышать, — твердо сказала мать.
— Хорошо, уйдите все, — выдохнул отец, устало закрыл глаза, начал мизинцем и большим пальцем тереть виски.
— А как же оборотень? — неуверенно поинтересовался Корней Даниилович.
— Потом, заберете через десять минут.
Защитник непонимающе уставился на него, не торопясь покидать место у ямы.
— Да оставьте же нас! — раздражённо рявкнул папа.
Ромалов уговаривать не пришлось, они уже давно разошлись, еще тогда, когда об этом завела речь Фрайда. Потихоньку так, тихо разошлись, что я почти не заметил, как они исчезли. А после того, как рявкнул отец, быстро испарились и защитники, и только начальник защитников всю дорогу то и дело неуверенно оглядывался.
Я рыкнул, привлекая к себе внимание. Мать сразу отреагировала, спохватилась, доставая из наплечной сумки мою одежду. Я потребовал у волка свое тело обратно, но тот уперся и отдавать не спешил, по той же причине, по которой беспокоился волк внизу. Он чувствовал ярость отца, которая в буквальном смысле затмевала все вокруг.
— Не контролирует он своего зверя, — грустно улыбнулась бабка Фрайда, заметив мои потуги вернуть себе человеческий облик.
