— Как-то раз я уже упустил ту, которую считал смыслом всей своей жизни. Ещё одной такой ошибки я не совершу.

— То есть ты сейчас официально признаешь, что влюблён в Веронику?

Герман недовольно посмотрел на друга. Зачем он вынуждает меня говорить очевидные вещи, — подумал Герман. Я ведь и так уже всё сказал.

Начальник помотал головой.

— С каждым днём, что её нет рядом, я всё сильнее понимаю, что не могу без неё.

— Ну и ну, дружище, — довольный таким откровенным ответом, сказал Михаил. — Да ты не просто влюбился. Ты втюрился по уши.

На лице зама сияла удовлетворённая улыбка, что растянулась от уха до уха.

Следующую неделю Герман боролся с сильным желанием позвонить Веронике. Каждый раз, глядя на телефон, он усилием воли останавливал руку, чтобы не поднять тот и не набрать заветный номер. С одной стороны давил разум, который говорил: «не нужно, дай ей время», а с другой стороны подпирала злоба на то, что она не звонит сама. Герману казалось, что он собственноручно загнал себя в клетку, из которой ему теперь не выбраться. Он был готов поставить на кон всё, ради любви, которая, вероятно, даже не взаимна.

Он не мог работать, стал реже появляться в офисе и переложил большую часть своих дел на Михаила. А в те редкие моменты, когда он всё же появлялся в офисе, всё его внимание было привязано к телефону. Во время отчётов секретарши, во время обсуждения дел с Михаилом, и вообще всё время, что он пребывал на работе, он смотрел на экран смартфона, ожидая, надеясь, что вот-вот тот зазвонит. Во время очередного доклада отдела маркетинга, происходящего в конференц-зале, такой звонок случился.

Сначала Герман не хотел смотреть на экран, чтобы раньше времени не расстраивать себя. Он хотел принять звонок не глядя, надеясь на чудо. Хотел услышать тот самый голос, нежный женский тембр, по которому так скучал всё это время. Он уже даже поднёс телефон к уху, но в самый последний момент краем глаза заметил, что имя вызываемого абонента начинается вовсе не на «В». Убрав смартфон от уха, он присмотрелся. На экране было написано — «Арман». Герман тяжело вздохнул. Это последний человек, которого он сейчас хотел бы слышать.

— Слушаю, — грубо произнёс он, всё же ответив на вызов.

— Добрый день, Герман Дмитриевич, — доброжелательно донеслось в ответ. У Германа не было сомнений в том, что говорящий улыбается. Наверняка, улыбается совсем не по-доброму, а как хитрый лис, задумавший гадкое.

— Секунду, — сказал Герман.

Он поднялся с кресла, лёгким взмахом приказав Михаилу продолжать собрание, позволив принимать все решения самостоятельно. Сам же начальник покинул зал и направился в сторону курилки, чтобы можно было поговорить без лишних ушей.

— Вы что-то хотели? — добравшись до курилки наконец смог продолжать он.

— Диана не смогла дозвониться до тебя, — резко переходя на «ты» ошарашил Арман. — Говорит, что она в чёрном списке. Поэтому пришлось звонить мне.

— Диана? — удивился Герман.

Сначала он подумал про Веронику. Казалось бы — почему Вероника в чёрном списке, если это единственный человек, с которым он хотел бы поговорить. Но долго думать не пришлось — всё в груди Германа сжалось. Он понял, что Арман говорит вовсе не о фальшивой сестре. Он уже понял, что эта сумасбродная чертовка Диана смогла снова наломать дров. Он даже не удивился, когда подумал о том, что его настоящая сестра Диана могла заявиться к этому извращенцу и раскрыть все карты. Неожиданно стало легче. Учитывая последние события во взаимоотношениях с Вероникой и малую вероятность её возвращения в авантюру, так, наверное, было даже лучше. Диана приняла на себя большую часть грязной работы, которую, так или иначе, пришлось бы делать самому. Теперь хотя бы не надо будет краснеть, когда подлог вскроется.

— Да, Диана, Герман Дмитриевич, — Арман подтвердил так, что теперь всё стало ясно наверняка. — Я хотел бы поговорить с тобой. Но, боюсь, это не телефонный разговор.

— Хорошо, — спокойно согласился Герман.

— Хорошо? Что ж, я думал ты не согласишься. На такой случай у меня, конечно, был козырь в рукаве, но даже как-то странно, что ты принял мой предложение так быстро.

— Что за козырь?

— Думаешь, мне стоит говорить? — усмехнулся Арман.

— Как хочешь, — Герман попытался проявить безразличие.

— Ладно-ладно, ничего сверхъестественного. — Тут уже Герман поймал себя на мысли, что у Армана нет свойственного ему акцента. Только вот следующие слова так сильно перекрыли эту ничтожную глупость, что Герман уже даже и не вспомнил про дурацкий акцент. Арман сказал: — Просто твоя подружка тоже хочет с тобой встретиться. Та самая, которую ты выдавал за свою сестру. Вероника.

Герман сглотнул. Внезапно галстук стал слишком тугим.

***

Как только Вероника заехала в квартиру, найденную Михаилом, она ахнула от качества найденного жилья.

— Как же я буду платить за это? — спросила она Михаила, оглядывая огромную площадь квартиры с идеальным ремонтом, расположенную в одном из престижных районов города.

— Никак, — спокойно сообщил Михаил. Аренда оплачена на полгода вперёд.

Девушка развернулась к мужчине недовольно взглянув на того.

— Вы же понимаете, что я не собираюсь жить здесь при таких условиях.

Михаил лишь беспечно пожал плечами.

— Значит, это будет самый глупый поступок за всю мою жизнь.

— Вы заплатили?

— Да.

— И зачем же?

— Хотел хоть как-то искупить вину Германа и сгладить твоё впечатление о нём.

— Тогда ему стоило сделать это самому.

— Верно, — улыбнулся мужчина. — Но ведь от него ты бы не приняла такого подношения.

Вероника поняла, что Михаил прав. К тому же ей больше не хотелось капризничать. Она так устала воображать, пребывая в образе психованной дамочки, что срывается по любому поводу и без, лишь бы продемонстрировать свою гордость.

— Ладно, — примирительно согласилась она. — Поживу тут полгода. Всё равно у меня нет особого выбора.

Михаил ввёл девушку в курс дела, провёл небольшую экскурсию, а перед тем, как уйти, добавил:

— Надеюсь, с магазинами сама разберёшься. Найти их не так уж и трудно.

Вероника даже слабо улыбнулась, провожая мужчину. Сам Михаил же был неимоверно рад такому решению Вероники, так как понимал — это первый шаг на пути их примирения с Германом.

До вечера Вероника разбирала те немногие вещи, что забрала с собой из деревни. Она сходила в магазин, приготовила ужин, поела, а когда все дела были закончены, её одолела дума. Она снова задумалась о том, как должна поступить. Но длилось это недолго — в какой-то момент девушка поймала себя на мысли, что пора бы уже перестать думать. Все эти размышления не приведут ни к чему хорошему. Если она уже здесь, если согласилась жить в этой квартире, значит, где-то внутри понимает, что хочет исправить всё. А если и не исправить, то хотя бы закрыть все проблемы, связанные с Германом и его кампанией.