Мы задержались ненадолго, буквально минут на сорок. Требовалось хоть ненадолго расслабиться в нормальной обстановке.

Потом мы еще минут пять ловили какого-то светлого паладина 6-го уровня. Дебил нас убивать не хотел, пытался спастись бегством. Как же, прямо сейчас…

* * *

Мальчики переодевались в треники, дома никого не было. Молодые дизайнеры наверняка зависали в сети, пробивая информацию, а Анна-Арнауэль так и не появилась. Возможно, гибель в космодесанте забросила ее к старому месту службы. Или в совсем уж неизведанные игры. Сложна и мрачна судьба секретного агента.

Но сострадать мне было некогда — требовалось приготовить обед. Повозившись с настройкой артефактов, мы двинулись в супермаркет все вчетвером. Последние дни холодильник пустел мгновенно, сколько еще продлится такое безобразие, непонятно, мальчики должны уметь и самостоятельно добывать провизию.

Мы справились. Сложно было объяснить, почему зайчатины нет в продаже, а «настоящая колбаса» далеко не все, что колбасой выглядит. За опт в двадцать тюбиков зубной пасты нам дали скидку. (Мелочь, а приятно). Мальчики ловили нюансы шопинга на лету, молодцы.

Оживленные и еще более проголодавшиеся мы вернулись домой, а у двери мои бойцы замерли:

— Госпожа Начальница, есть кто-то!

— Наверное, дизайнеры вернулись, — предположила я. — Я им запасные ключи выдала.

— Не они. Их шаги мы знаем, — прошептал Малиновый, вооружаясь мороженой индейкой.

Воров мне только не хватало! Это ж какая наглость⁈ Не успеешь в магазин выйти, как уже залезают. А у меня ценности на виду: трофейные артефакты, украшения, монеты. Обрез!

Я осторожно открыла дверь… на кухне кто-то отчетливо шуршал. Содержимое холодильника, наверное, добивают.

Мы на цыпочках прошли по коридору и ворвались на кухню.

Вор сидел на полу между табуретами и жрал «Кот-и-Кот». Прямо с кафеля и жрал. Весь такой стройный, весь в обтягивающем черном шекспировском костюме, с жабо на шее и шпагой на заднице. Кухня вся в рассыпанных гранулах корма и клочках разодранной упаковки. Во мне окончательно утвердились нехорошие подозрения. Но почему задница такая крепенькая, мускулистая, абсолютно человеческая?

— А ну, замер! — рявкнула я.

Паршивец, не оглядываясь, сиганул на подоконник. Но мы были к этому готовы: Серый ухватил прыткого злоумышленника за сапог со шпорой, я за жабо:

— Занавеску отпустил!

Занавеску он отпустил, поднял руки, и обреченно глядя в окно, взмолился:

— Только не веником! Это унизительно.

Голос у мерзавца был негромкий, этакий горловой, проникновенный.

— Сел! — приказала я.

Он опустился на табурет, поочередно оглядел моих мальчиков и гордо возложил руку на рукоять шпаги:

— Кто из вас, господа, посмел хватать благородный сапог?

— Щас размажем! — посулил Малиновый.

— За что⁈ Просто хотел сказать, что лапа железная, сразу чувствуется боевая хватка, — живо сменил парадигму черный ворюга. — Знаете, про вас в Игре так много слухов…

— Ты еще нам зубы позаговаривай, — прошипела я. — Вот это что такое⁈

Он посмотрел на загаженный пол, поправил на голове берет с длинным белым пером, и признал:

— Виноват. Инстинкты одолели. Нюхнул старого меню и накатило.

— Госпожа Начальница, а это вообще кто? — спросил Серый. — Может, его сразу… того?

— Да зачем сразу⁈ — подскочил вороватый гость. — Чуть что, так сразу! Я может, по зову совести! По зову сердца! С важнейшими сведениями! Думаю — вот обязательно нужно рассказать, предупредить. А вы сразу за яйца. Поймите, кастрация не способна решить всех проблем современного общества!

— Вообще-то я просто убить предлагал, — озадаченно пояснил Серый.

— А, убить… — ворюга слегка успокоился. — Это, конечно, иное дело. Но все равно — за что⁈

— За пакостность, — я швырнула ему веник. — Тебя, Мордус, ничто не исправит. Жабо, рейтузы бархатные, пластика на морде, а характер тот же.

Веник он поймал, немедля поклялся:

— Да уберу я, уберу. Ну инстинкт же, подсознательное, можно понять, простить. Только, Хозяйка-Начальница, я не Мордус. Был, не отрицаю. Но сейчас маркиз Мордимер, очень попрошу запомнить и не путать.

— Охренеть! Еще и титуловать тебя?

— Прошу учесть, я и сам против аристократизма. В сущности, я последовательный демократ, — принялся объяснять черный жулик. — Но по правилам игровой локации…

Я варила рыбный супчик, блудный кот подметал, тщательно ссыпая рассыпанные продукты в полиэтиленовые пакетики, и рассказывал.

Стать человеком, попав в игру, не очень сложно. Собственно, там и особого выбора нет: на игроков-котов программа не рассчитана. Вот уже обретя двуногость и способность к членораздельной речи, Мордус столкнулся с серьезными проблемами: начинать прокачивать «сексуальность» можно с любого уровня, но у данного новичка-то статус был отрицательный. Препятствие преодолевалось сложно, путем выслеживания, интриг, шантажа… В итоге Мордус изловчился и прижал одного целителя-некроманта 37-го уровня, (у мага была рискованная интрижка с любовницей темного паладина 45-го уровня). В общем, там было всё сложно, но ранее утерянными частями тела Мордус все же обзавелся. И возликовал.

— Скотина ты, — вздохнула я, засыпая в кастрюлю картошку. — Бесхвостая, но все равно скотина. Затаскивать девушек на крыши-трубы и насиловать — этому тебя дома учили⁈

— Да кто их затаскивал⁈ Сами шли, там луна, романтика, звезды. Все сами. А у меня инстинкт, я же не виноват, что петь начинаю. Это эмоции…

— Ты кому сейчас врешь? Совсем нюх потерял⁈

— Я не вру. Я интерпретирую, — пояснил поистаскавшийся и поднатаскавшийся котяра. — И вообще я сделал правильные выводы. Никаких крыш, только спальни. Пою в подушку. Да, бывает сложно. Превозмогаю. Вот недавно с одной милой баронессой в чулане…

— В крынку со сметаной петь пришлось?

Мордимер всплеснул руками:

— А что сметана⁈ Я же на полном самообеспечении. У меня 52-уровень интригана, редчайшие артефакты: шпага «Фамильная-Харизма», медальон «Смелое-Обаяние»… У меня высокая самооценка, отличные яй… перспективы. Владею инсайдерской инфой. Кстати, хотел об этом поговорить…

Бывший кот осекся, глядя, как я заворачиваю в газету рыбные очистки.

— А хвостик можно?

— Мне не жалко, — сказала я, выдавая искомое. — Но учитывай, что тебе уже пошли навстречу, когда начнешь торговаться и мне руки выкручивать.

— Да я никогда бы себе не позволил… — он сунулся в шкафчик. — В конце концов, я тоже лицо заинтересованное, в любом случае я на вашей стороне…

Первый раз видела бутерброд из голого хвоста горбуши, зажатого между двумя ломтиками хлеба, щедро политого