Внезапно рядом с ним оказался кто-то из мальчишек. Чьи-то тонкие, но крепкие руки подхватили его с одной стороны, кто-то – с другой. Так дело пошло веселее. Игнат Бочкарев и не заметил, как они втроем миновали последние дома поселка, как оказались среди деревьев…

Глава 19

Немцы не заметили, что вместе с местными жителями в путь в их составе отправились и другие пассажиры – хорошо вооруженные и знающие, что делать. Паровоз увеличил скорость, поселок остался позади, немцы были уверены, что все идет по плану.

Между тем Кожинов и двое мальчишек прошли по крышам вагонов ближе к паровозу. Под конец им пришлось не идти, а ползти – глазастый Егор вовремя заметил двух часовых, сидевших на тендере. Когда до них было рукой подать, Кожинов прицелился и выстрелил, а потом сразу выстрелил еще два раза. Оба немца свалились на кучу угля, а сапер бросился вперед. Он понимал, что звуки выстрелов могли услышать на паровозе, а также их могли услышать солдаты, ехавшие на площадке первого вагона.

Однако их никто не услышал. Паровоз как раз в это время дал гудок, потому что входил в крутой поворот. А немцы в первом вагоне, оказывается, уже ехали не на открытой тормозной площадке, где было холодно. Они вошли в вагон, где заранее отгородили себе свободный отсек. И так же было еще в нескольких вагонах состава, где ехали немцы. Таким образом, выстрелов никто не услышал. И когда Кожинов и его юные помощники пробрались с тендера на паровоз и внезапно появились перед немецкой поездной бригадой, никто из немцев даже не попробовал сопротивляться – все дружно подняли руки вверх.

– Вот молодцы, хорошо себя ведете, – одобрил их поведение Кожинов. – Но что-то вас здесь слишком много. Ни машинист, ни его помощник мне не нужны – я сам смогу вести состав. Мне нужен только кочегар. Так что лучше вы остаток пути полежите возле паровозного котла – там тепло, не замерзнете. Ну-ка, Егор, свяжи их покрепче да отведи в заднюю часть паровоза, там уложи на пол и привяжи к чему-нибудь.

Егор Коровин связал немцев и повел их в хвост паровоза. А Кожинов встал к рычагам, поставил винтовку рядом с собой, а Артему Забелину велел:

– Ты присматривай за этим здоровяком. Если вздумает дернуться – сразу стреляй.

Действительно, немец-кочегар был высокий, физически очень крепкий мужик. В тесном пространстве кабины он имел преимущество перед невысоким Кожиновым. Держать его под контролем можно было лишь под дулом винтовки. Артем встал в угол кабины и держал кочегара под прицелом. А затем вернулся и Егор.

Состав продолжал идти на север. Особо управлять паровозом не приходилось – никаких разъездов на этом участке не было. Так ехали полтора часа. Затем впереди показался разъезд, и Кожинов начал притормаживать паровоз. В какой-то момент ему надо было остановить поезд, сбегать вперед, перевести стрелку в нужное положение, затем вернуться и снова тронуть состав с места. А ведь немцы, сопровождающие состав, заметят остановку. Как они себя поведут? Не захотят ли проверить, в чем дело? Тут и кочегар может пустить в ход кулаки… Сейчас Кожинову надо было все предусмотреть.

– А ну, ты, бугай, ложись на пол! – приказал он кочегару. И хотя тот, видимо, не понимал по-русски, но жесты сапера были столь выразительны, что немец послушно лег на пол и завел руки за голову.

Кожинов продолжал снижать скорость состава до тех пор, пока тот не остановился. После этого он приказал своим юным помощникам:

– Артем, не спускай глаз с этого здоровяка. Если вздумает встать – стреляй сразу. А ты, Егор, вылези на тендер да следи за тем, что немцы делают в вагонах. Если вздумает лезть на паровоз – тоже стреляй. Но я постараюсь быстро управиться, вам без меня не долго оставаться.

Затем он спрыгнул с паровоза и побежал к стрелке и перевел ее в нужное ему положение. После чего бросился бежать назад. Вся эта операция заняла не более пяти минут. Так что немцы, сопровождавшие состав, не заметили ничего необычного и не встревожились. Сапер снова встал к рычагам, велел кочегару поднять и подбросить в топку угля и снова повел поезд вперед.

Состав прошел этот разъезд и двинулся дальше. Теперь он шел на северо-восток. Но пока что изменение маршрута не было особенно заметно. Однако впереди была еще одна стрелка. Ее тоже надо было перевести, и тогда поезд должен был резко повернуть влево, в сторону Вязьмы. Не заметить этого было уже невозможно, немцы должны были понять, что едут не туда, куда следует. Кожинов размышлял: как они себя поведут в этом случае? А еще он думал о капитане Шубине. Что он делает на втором составе один?

А капитан лежал на крыше вагона, ближайшего к паровозу. Он лежал там с момента отправления состава из Сафонова. Он заранее решил, что не станет сразу проникать на паровоз, потому что он был один, а одному трудно контролировать троих немцев из поездной бригады. Установить контроль над паровозом надо было в последний момент – когда они приблизятся к разъезду и немцы увидят переведенную стрелку.

Этот план Шубин и выполнил. Когда впереди показался разъезд и поезд стал замедлять ход, Глеб спрыгнул с крыши вагона на тендер, пробежал по нему и оказался на паровозе. Спустя минуту он уже был в кабине. В данную минуту винтовка была у него за спиной, в руках он держал «вальтер» – им было удобнее пользоваться в тесной кабине.

Трое немцев, членов паровозной бригады, с удивлением и страхом уставились не незнакомого человека с пистолетом в руке, появившегося неизвестно откуда.

– Удивляетесь, ребята? – обратился к ним Шубин. – Да, я бы на вашем месте тоже удивился. А вот за ломик хвататься на вашем месте я бы не стал…

Последние слова были обращены к помощнику машиниста, парню, который постарался незаметно ухватить ломик, стоявший в углу кабины.

– Учти, друг, что ты мне вообще не нужен, – продолжил разведчик, обращаясь к помощнику машиниста. – И если ты еще хоть пальцем пошевелишь, я немедленно прострелю тебе башку. А ну, ложись на пол!

Последние слова были сказаны таким грозным тоном, что молодой немец не посмел ослушаться. Он лег на пол. Самому машинисту и кочегару Шубин велел встать лицом к стене в противоположной части кабины, пока он будет