— Нет, — мотнул я головой, — Останется. Но ослабнет, сильно. Естественные процессы генерации запущены, но так как наши чешуйчатые друзья «поддают газку» постоянно и много, то сейчас энергии переизбыток. Она сильно упадет, если они вымрут.

— Насколько сильно? — лысый кид был настойчив.

— Раз в десять.

Пауза. Я невозмутимо делаю кофе, а этот, прервавший умного меня из-за какой-то магии, о чем-то напряженно размышляет. Вынув у хрюкнувшего от неожиданности кида фляжку, я православно разбавил новые порции алкоголем, всучив ему кружку промеж забинтованных ладоней.

— Так, с этим я всё понял, — родил лысый. — Теперь вернемся к нашим баранам. Апокалипсис?

— Ага, — охотно согласился я. — Он уже идёт. Я не знаю, как Бог-из-Машины всё начнет, но этот товарищ откладывать ничего не любит. Приняв решение, он тут же начинает действовать.

— Думаю, скоро мы всё узнае…, — начал говорить кид, но был прерван с шумом шарахнувшей по стене дверью.

Раскрывший её был истощен, грязен, очень плохо пах, а высохшие волосы, извалянные в разной дряни, умоляли быть состриженными нахрен. На лице вторженца были написаны эмоции, много, разных, с жутким дефицитом положительных. Два огромных красивых глаза посреди засохшей грязищи и говнищи, покрывающей прекрасное (по воспоминаниям) лицо, смотрели на нас, выражая возмущение, ярость, ненависть и желание уничтожить. Страшно-то как. Может быть, её стоило помыть также, как Волди?

Да не, бред какой-то.

— Не ждали, сволочи?! — прохрипела Эскиольда. — Бухаете?!!

— Ага, — легко кивнул я, — Да ты не стой в дверях. Помойся и присоединяйся!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 2

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Насупленный толстый гном долго пыхтел, неловко сгибаясь над простертым на кушетке телом, а затем, сурово нахмурив брови, развернулся к нам с категорическим вопросом, заданным строгим тоном:

— Где такие живут?! Что это за раса?!

Как-то само собой рука дёрнулась за револьвером, а затем быстро приставила его ствол к голове доктора, от чего он тут же начал пучить глаза в великом страхе и изумлении.

— Вас позвали за ответами, а не за вопросами, — прогундосил я из-под мешка, взводя курок. — И платим за них. Говорите, что узнали. Быстро. Вы не последний врач в городе.

Когда же придёт курьер с моей маской? Сколько можно ждать?

— Пхрррррр…, — издал сиплый звук гном, смешно скосив глаза на револьвер.

— Считаю до трех, — начал терять я терпение: — Три… Два…

Всё-таки, угроза жизни хорошо мобилизует гражданских, пусть иногда и несколько хаотично. Некие данные в мозгах у доктора докомпилировались в срочном порядке, поэтому он начал гнусаво выть на одной ноте, что «не знает», слегка заикаясь после каждого вопля. Иных словообразований он не изрыгал, но взял такую высоту, что пробудил Эскиольду. Та, появившись, вынула гнома за шкирку из-под моего пистолета, а затем выкинула его за двери, следом отправив врачебный чемоданчик. И затем злобно уставилась на меня.

— Криггс, ты с дуба упал, недоумок? — злобно зашипела эльфийка: — Мы же драконьи клоны! Какой, в жопу, гном-доктор?!!

— Он лежит, — указал я дулом на бессознательного Аволдиуса, а затем перевел его на собеседницу: — Ты молчишь всю дорогу. Что ты там единственное сказала? Ждать? Я ждал. Теперь вот решил, что позову доктора, если тот ничего не скажет, то начну тебя пытать.

— Ты? Меня? — эльфийка опухла там, где стояла.

— Ну не пытать, — легко пошёл на попятную я. — Мешок просто сниму с головы и всё, Эскиольд. Тебе как личности конец. Не забывай, дружище, это мой кот. И ему плохо.

— Ты гребаный психопат, Магнус Криггс, — выдавила из себя облокотившаяся об косяк эльфийка, глядя на меня почти с ненавистью, — Если бы ты, идиот, не отговорил Аволдиуса, всё было бы уже кончено! Всё! Кончено!

— А ты, дракон, ходишь по очень тонкому льду! — вырвалось у меня вместе с сигаретным дымом: — Что тебе помешало сделать то, на что ты пытался развести моего друга, а?! Воззвать к этому вашему Воплощению? Уничтожить Бога-из-Машины? Ссыкло ты поганое!

— Тебе конец, — осеклась блондинка, почти непонимающе вылупив на меня свои огромные голубые глаза. — Понимаешь? Ты знаешь…

— Я знаю, что вы раса магических дегенератов, просравших всё будущее расы ради собственного удовольствия, ради новых впечатлений ваших тупых и никчёмных вечных жизней! — оскалился я под мешком. — Знаю, как вы заражаете своим оскотинившимся родом миры, контролируете их развитие, знаю, что для вас нет ничего дороже собственной жизни. Думаешь, Аволдиус рассказал? Идиот ты перепончатый, я контактировал с разумом, который был частью Воплощения! И сейчас ты, овца, на которую начали охоту, смотришь на единственного, кто знает уязвимые места Бога-из-Машины! Знает ход его мыслей, его выводы, его цели. Пока жив хотя бы один сраный дракон, мне от вашего вида ни-че-го не угрожает! Вы сами друг друга рвать будете за меня! Поэтому перестань делать вид, что ты высшая раса и разум, а затем начинай говорить, что с моим котом!

Больно падать, даже если не теряешь ничего физического. Власть, деньги, предприятия, заводы, пароходы, личная сила, всё это пока остается с тобой. Просто о тебе становится известно то, что никогда не должно было появиться на свет. Унижение, извращения, пагубные привычки, ошибки молодости, темные дела… ошибки. Неважно что. То, что перекраивает внимание всемогущего многоголового монстра под названием «общество» в отношении тебя. Кем бы ни был, хоть драконом, хоть богом, ты бессилен против ярости и презрения тысяч и миллионов. Всё, что ты создал, построил, всё, чего ты добился — всё это может лопнуть как мыльный пузырь в то время, когда первый смертник, жалкий и жалобный, вопьется тебе в бок, проливая перед смертью всего лишь каплю твоей крови. Этого хватит. Выше себя смертные могут терпеть лишь идеалы.

Мы, разумные — хищники. Стоящее напротив меня существо, вытащенное мной из слизи, крови, ошметков плоти гомункулов и химического дерьма, начинает осознавать, в чью голову попало столь ценное знание. А заодно и предполагать, как я им смогу распорядиться. Несмотря на всё, что я сказал, Эскиольд остается чрезвычайно умным старым пердуном и, конечно, драконом. Поэтому, здесь и сейчас, он боится меня.

Стук в дверь.

— Соберись пока с мыслями, — советую я, проходя мимо застывшей эльфийки.

Маски, доставленные серьезным как почтальон, но очень молодым гномом, были хороши. Взял сразу четыре, с моей жизнью запасливость далеко не излишня. Полированная металлическая личина с отстегивающейся нижней частью, немалых размеров вставки из каленого затемненного стекла, прорези узенькие и красивые на щеках, чтобы морда особо не потела. С