интересно, кто я такой, – продолжил он, понимая, что ее это совсем не интересует, но зная, что нужно поддерживать максимально естественный разговор. – Я работаю частным детективом. Ваш отец пришел ко мне… – Он говорил непринужденно, глядя на нее, и сначала не видел никакой реакции, но когда рассказал о своей работе в газете, о Пауле и некоторых раскрытых делах, увидел, что она немного успокоилась, а минут через двадцать уже даже слушала. Наконец он решил, что медик наверняка успел все устроить, и сказал: – Ну ладно, хватит уже мне болтать, думаю, нам пора ехать. Не беспокойтесь, снаружи никого нет. Вы готовы?

Он снова увидел, что она запаниковала, но встал, подошел к двери амбара и широко раскрыл ее. Снаружи стоял «олдсмобиль». Вокруг никого не было видно.

– Давайте, идем.

Он открыл дверцу машины и оставил ее открытой, а сам сел за руль и стал ждать. Через несколько минут мисс Блэндиш медленно и осторожно вышла. Феннер не смотрел на нее. Она подошла и села в машину, захлопнув за собой дверцу.

Феннер поехал по неровной тропке к грунтовой дороге. Мисс Блэндиш сидела, глядя перед собой огромными пустыми глазами.

До гостиницы в Пайн-Хилле они ехали больше сорока минут. Феннер, который знал гостиницу, подъехал к черному ходу. Вокруг никого не было. Он остановился и вышел.

– Подождите здесь, я быстро.

Он вошел в холл, где ждал офицер медицинской службы.

– Номер восемьсот шестьдесят, – сказал он, отдавая Феннеру ключ. – На верхнем этаже. Медсестра принесла для нее одежду. Как она?

Феннер пожал плечами:

– Почти не говорит. Нервная, но, кажется, меня не боится. Отойдите пока, док, я отведу ее наверх.

– Может, уговорите ее на осмотр? Важно сделать это как можно скорее.

– Ладно, посмотрим.

Феннер вернулся к машине.

Мисс Блэндиш сидела неподвижно, глядя на свои руки. Она резко подняла голову, когда Феннер подошел.

– Все готово, – сказал он. – Вас никто не побеспокоит.

Она поднялась, и вместе они направились к гостинице и вошли в лифт.

Когда они остановились на верхнем этаже, она вдруг спросила:

– Я слышала стрельбу. Он же мертв, верно?

Феннер ошарашенно подтвердил:

– Да. Не думайте о нем больше. Все позади.

Они оба молчали. Он провел ее по пустому коридору в номер, отпер дверь и отошел. Она вошла в комнату. Медик постарался: в комнате было много цветов, стояла тележка с едой и напитками. Окна были открыты, и солнце чертило узоры на голубом ковре.

Мисс Блэндиш медленно подошла к большой вазе с розами. Она остановилась, касаясь темно-алых бутонов. Феннер закрыл дверь.

– Доктор Хит хотел бы встретиться с вами. Не возражаете?

Она посмотрела на него. Он почувствовал облегчение, не заметив паники в ее взгляде.

– Я пока не хочу никого видеть. Он ничем не сможет помочь мне.

– Знаете, что бы я сделал на вашем месте? – тихо сказал Феннер. – Принял бы душ и переоделся. В шкафу есть одежда. – Он открыл шкаф, достал то, что принесла медсестра, и протянул ей. – Вы примите душ, а я подожду здесь и прослежу, чтобы никто вас не побеспокоил. Ладно?

Она вопросительно посмотрела на него:

– Вы всегда так обращаетесь с людьми?

– Не часто. – Феннер улыбнулся. – Идите.

Она вошла в ванную и заперла дверь.

Покачав головой, Феннер подошел к окну и посмотрел на дорогу. Машины казались игрушечными. Прямо у входа в гостиницу стояли несколько мужчин с фотоаппаратами со вспышками и спорили с тремя полицейскими, охранявшими вход. Значит, информация все же просочилась. Все, теперь жди беды, вскоре городок будет кишеть газетчиками.

Он отвернулся от окна и прошел к двери, выглянул в коридор. У лестницы стояли трое полицейских. Бреннан сказал, что убережет девушку от прессы, – он исполнял обещанное, но Феннер знал, что рано или поздно, когда ее заберут из гостиницы, журналисты набросятся на нее, как стая шакалов.

Четверть часа спустя дверь ванной открылась, и вышла мисс Блэндиш. Она переоделась в принесенное медсестрой платье в цветочек – оно ей было к лицу.

Феннер подумал, что в жизни не видел такой красивой девушки.

– Ну как, теперь вам получше? – спросил он.

Прежде чем он смог остановить ее, она подошла к окну и выглянула, потом резко подалась назад и повернулась к нему. Глаза ее горели.

– Все хорошо, – успокаивающе сказал он. – Не бойтесь, они сюда не пройдут. Присядьте, расслабьтесь. Может, хотите перекусить?

– Нет.

Она села и закрыла руками лицо.

Он смотрел на нее. Неловкая пауза затянулась, но потом она произнесла:

– Я не знаю, что мне делать дальше. – Голос ее был полон отчаяния.

– Не думайте об этом сейчас, – мягко сказал Феннер. – Вот увидите, все образуется. Первые три-четыре дня будет трудно, но потом про вас забудут. Прямо сейчас о том, что с вами произошло, говорят все, а потом даже вы сами об этом забудете. Вы молоды. У вас многое впереди.

Он говорил, просто чтобы что-то говорить, понимая, что молчать нельзя. Он сам не верил во все это – и не мог вполне определенно сказать, поверила ли она ему.

– Вы сказали, что он мертв, но это не так. – Она вздрогнула. – Он сейчас со мной. – Она беспомощно развела руками. – Я не знаю, что скажет мой отец. Сначала я думала, что со мной такое просто не может произойти, но сейчас знаю, что ошибалась. Я просто не знаю, что мне делать!

Феннер покрылся холодным по`том. Такого осложнения он не ждал и не мог представить – и тоже не знал, что делать.

– Может, стоит послать за вашим отцом? – осторожно спросил он. – В одиночку такое трудно преодолеть. Давайте я ему позвоню.

Она покачала головой:

– Нет. – Она подняла глаза, похожие на дыры в белой простыне. – Он не сможет мне помочь. Просто будет ужасно смущен и расстроен. С этим я должна справиться сама, но трудность в том, что я не умею справляться с серьезными ситуациями. У меня никогда не было в этом необходимости. Я не знала ничему цену. Я просто хорошо проводила время, пока это не случилось. Это ведь такое испытание, да? Но я чувствую, что это не испытание, а ловушка. Не знаю, смогу ли я из нее выбраться. Мне стыдно. Я – никто, у меня нет характера, мне не во что верить. Кто-то, наверно, справился бы с этим благодаря вере в Бога. А я всегда верила лишь в удовольствия. – Она сжимала и разжимала кулаки, потом подняла глаза, и Феннеру стало не по себе от ее застывшей улыбки. – Может, мне правда нужен врач. Он даст мне что-нибудь. Потом, как вы сказали, через