не перебивая, Самуэль произнес:

— Иначе говоря, вы не знали, что полковник Флаттерс был убит в пустыне. Туареги нарочно распустили слухи, что его продали в рабство. Хотели, чтобы Франция снарядила вторую экспедицию.

— Многие, в том числе де Сартен, им поверили.

— И этот Эль-Мелах не вызвал у вас никаких подозрений?

— Нет. Я лишь сегодня узнала, что он и был тем самым проводником, а его настоящее имя — Аль-Абьяд.

— Негодяй, как никто другой, заслуживал смерти.

— Есть ли хоть малейшая надежда вырвать маркиза де Сартена и его товарищей из лап султана? — спросил Эль-Хагар. — Вы прекрасно знаете, что неверных в Тимбукту ждет смерть.

— И жуткая смерть! — подтвердил Самуэль. — Не прошло и двух месяцев с тех пор, как на площади заживо сожгли еврея, прибывшего с триполитанским караваном.

— Моего брата сожгут?! — Эстер задрожала и прикрыла глаза. — Спасите его, господин Самуэль, спасите его ради той дружбы, что связывала вас с моим отцом. Я богата, у меня есть сундук с золотом, я отдам его вам, только спасите Бена.

— С помощью золота в Тимбукту можно добиться многого. Например, подкупить кисуров и тюремщиков, — ответил еврей. — Я тоже скопил приличное состояние и не пожалею денег, только бы спасти сына моего друга и его товарищей.

— О, благодарю вас, господин Самуэль! — воскликнула Эстер, порывисто обнимая старика. — Сам Господь направил нас к вам.

— Оставайтесь здесь, — решил старик. — Мой дом и мои верные слуги в вашем распоряжении. Я вернусь через час, и, даст Бог, с хорошими новостями.

— Куда вы идете?

— К одному арабу, моему доброму другу и очень влиятельному человеку.

— А он нас не выдаст?

— Нет-нет, он очень привязан ко мне. Однажды на Нигере я спас ему жизнь, да и потом оказал немало ценных услуг. Этот человек передо мной в долгу.

Позвав рабов, он отдал им несколько распоряжений и, опираясь на клюку, покинул дом.

— Госпожа, — сказал мавр, когда они остались одни, — нам несказанно повезло, что мы встретили этого господина. Не знаю, что бы мы без него делали.

— Ты прав, Эль-Хагар. Но удастся ли ему их спасти?

— Я верю в его удачу.

— Если Бен и маркиз умрут, я этого не переживу.

Пока они делились своими страхами и надеждами, двое негров принесли кофе, сладости и сушеные фрукты. Однако Эстер и мавр были так взбудоражены, что лишь пригубили из своих чашечек. Они буквально не находили себе места от волнения. Прошел час. Самуэль не возвращался. Каким же долгим показался этот час Эстер!

В полдень дверь наконец открылась, и на пороге появился еврей с невысоким, худым и очень смуглым арабом. Незнакомец был во всем белом, только на высокой чалме зеленела ленточка — символ того, что ее обладатель совершил хадж в Мекку, на могилу пророка. Судя по глубоким морщинам на лбу, араб был старше Самуэля. Впрочем, он не утратил ни живости, ни природной гибкости. Держался очень прямо, двигался легко, но в то же время — величественно.

— Вот мой друг, о котором я вам рассказывал, — произнес Самуэль. — Ему уже все известно, и он готов действовать.

Араб вежливо поздоровался и, любуясь юной еврейкой, сказал:

— Не скрою от вас, госпожа, задача предстоит нелегкая. Ваши друзья, прежде чем их скрутили, застрелили трех или четырех стражников. Казнь, увы, дело решенное: иудея сожгут, христианам отрубят головы.

— О милостивый господин! — разрыдалась Эстер. — Спасите их, умоляю!

— Я — староста местных арабов, и у меня немало верных друзей. Они повинуются любому моему приказу, даже если я прикажу им взбунтоваться против султана. Однако нас здесь слишком мало. Между тем кисуры — опытные воины и беззаветно преданы своему хозяину. Но в Тимбукту найдутся отчаянные головы, способные без зазрения совести восстать против султана, если им за это заплатят золотом.

— Что вы задумали? — спросил Эль-Хагар.

— Силой вырвать пленников из рук стражи.

— Напав на Касбу?

— Нет-нет, нападать на дворец бесполезно. Дворец отлично укреплен и хорошо охраняется. Воспользовавшись сумятицей, которую поднимут мои люди, мы отобьем ваших друзей до того, как они поднимутся на эшафот.

— Полагаете, получится?

— Чтобы сломить сопротивление кисуров, потребуется три-четыре сотни людей. Двести могу дать я.

— А остальных? — спросила Эстер.

— Наймем туарегов. Эти разбойники готовы на все, только плати.

— У меня есть двадцать тысяч золотых монет.

— Ну, ради такой суммы туареги нападут даже на султанский дворец.

— Кто пойдет с ними договариваться? — спросил Самуэль.

— Позволь это сделать мне, друг, — ответил араб. — Я знаком с некоторыми их вождями и, не пройдет и полсуток, соберу хоть тысячу воинов. Госпожа, вы прибыли сюда с большим караваном?

— Нет, у нас всего десяток верблюдов и двое проводников.

— А мехари у вас имеются? Нужны три быстроногих верблюда для пленников. Когда мы их освободим, они должны будут немедленно покинуть Тимбукту и бежать к Нигеру. Я пошлю своего человека в Кабару с приказом купить хорошую лодку.

— Мехари займусь я, — предложил Самуэль.

— А я пока отправлю в Кабару бедуинов с нашими верблюдами и вещами, — сказал Эль-Хагар.

— Тогда до вечера. — Араб поднялся. — Ждите от меня вестей.

— На какое время назначена казнь? — Голос Эстер дрогнул.

— На завтрашнее утро. К тому времени все уже будет готово, и уверяю вас, кисуры потерпят поражение.

Подождав, когда араб с мавром уйдут, Эстер рассказала Самуэлю о колодце и сокровище, которое необходимо было достать, прежде чем бежать из Тимбукту.

— Заберем наследство вашего батюшки нынче же вечером, — решил старик. — Переложим в сундучки поменьше и навьючим их на верблюдов. Вы доверяете мавру?

— Всецело.

— Значит, сопровождать караван к Нигеру будет он. Не бойтесь, Эстер, все окончится хорошо, и уже завтра вы обнимете своего брата.

Глава XXX

Пленники

После краткого и напрасного сопротивления маркиз и его товарищи вынуждены были сдаться. Силы оказались слишком неравными. С террасы Касбы по ним палили из пушки, с площади стреляли из мушкетов, с лестницы летели револьверные пули. Пришлось выкинуть белый флаг.

Их крепко связали и препроводили во дворец, где уже ожидал визирь, чтобы допросить пленников и вынести им приговор. Все трое, прекрасно зная, какая судьба их ждет, предстали перед первым министром с гордо поднятыми головами.

Визирь, дряхлый смуглый фульбе с длиннющей седой бородой, встретил их довольно любезно, хотя любезность эта плохо сочеталась с жесткими чертами лица и суровым взглядом. Ни де Сартен, ни его друзья не питали иллюзий насчет будущего, ожидающего «неверных».

— Откуда вы? — спросил визирь, пристально их оглядев. — Из каких стран прибыли?

— Я — сын славной нации, чья власть простирается до самой великой пустыни. Ваш Тимбукту нам на один зубок, — ответил маркиз. — Ты знаешь