— Не вопрос, приду.

На этом разговор был закончен.

Саня сходил в раздевалку, умылся, переоделся и из проходной вышел в начале третьего, в самое пекло, когда солнце максимально высоко повисло в небесах. На земле палило так, будто идёшь не по асфальту, а по противню. Почувствуй себя курочкой гриль.

Мысли в голове бродили самые разные, но парило больше всего то, что в следующем бою у сварщика не будет шанса на победу. Был бы хотя бы мизерный шанс уйти с «ринга» с головой на плечах, так этого шанса тоже нет… Да и обидно так-то — незаконченное дело у Пельменя осталось с тем бугаем, который фрезеровщика покалечил. И его надо обязательно закончить

Глава 18

Дальше дело обстояло примерно так. Саня вернулся домой ближе к трем, взмыленный и мокрый насквозь, а ну-ка шастать в жару 40°? Вот Пельмень и шастал, вышло так. Стоило увидеть первый попавшийся автобус, выйдя из проходной, как уже через пару минут он плюхнулся на последний ряд сидений и вытянул гудящие ноги. Кайф, и разморило сразу — задремал. А закончилось тем, что Саня проехал остановку и вышел через одну.

— Блин… — прокомментировал, выходя из душного автобуса на ещё более душную улицу.

Возвращаться обратно пришлось уже на своих двоих по лютой жаре — автобуса в обратную сторону Саня не дождался. И ладно бы тенек какой был на остановке, но «остановкой» той была ржавая металлическая конструкция без крыши — сжаришься.

Усталость ощущалась дикая. Кулаки после боя напухли, дрались то совершенно голыми руками без бинтов и перчаток. По-хорошему, на восстановление от полученных травм требовалось несколько полноценных недель терапии. Однако в подпольных боях подобной роскоши не предполагалось по умолчанию. Они потому и подпольные, что номрального медицинского освидетельствования никто не проводит… ну кроме формальных вопросов терапевта по типу «здоров, боец?», «драться будешь?». Ек макарек, когда ты задаёшь такого рода вопросы бойцу, то и ответы на них будут такие же формальные — здоров, драться буду. Сечка говорите глубокая? Да плевать. Другими словами, вся ответственность перекладывалась с врачей, бригады судей и комиссии (впрочем, ни того, ни другого здесь в принципе не было) на самих бойцов. Целиком и полностью. А любой, кто когда-либо занимался спортом, поймёт чем грозит такое вот перекладывание. Боец чаще всего готов умереть на ринге, чем сдаться — характер у людей особый. Были у такого подхода несомненные плюсы. Так никого из зрителей особо не волновали травмы, которые получали бойцы. Да и отказаться от выступления при отсутствии прямо-таки серьезной травмы, тоже не выйдет. Принцип простой — не хочешь драться? Заставим. Не умеешь? Научишься. Ну и все в таком духе.

Бог с ним с освидетельствованием, но организаторы не давали участникам шанса нормально подготовиться к следующему бою и изучить соперника. Будь у Сани три недели для спортивного лагеря, он бы гораздо лучше выступил. Но и тут логика оргов вполне ясна — чем меньше боец знает о своём визави, тем выше вероятность красочного боя. Соперники не смогут изучить слабые и сильные стороны друг друга и выяснят их только в схватке. Впрочем, Пельмень отдавал себе отчёт, что в начале 90-х узнай он имя соперника заранее, и это толком не изменит расклад. В 21 веке можно посмотреть бои любого мало-мальски известного бойца по интернету, а в 90-х — никаких YouTube и Рутуб ещё не существует.

Во всем этом успокаивало то, что соперник находился в тех же условиях, что и сам Пельмень. А значит, в бою выиграет тот, у кого больше и тверже яйца.

Саня пришел домой и первым делом плотно поел — вернее заставил себя это сделать, есть совершенно не хотелось. А потом тупо поставил будильник на два часа и лёг спать, набираться сил перед вечерней тренировкой по боксу. Спал как убитый, да и честно говоря не до тренировки с такими то вводными, но когда будильник прозвенел, Пельмень всклочил с кровати. Что-что, а Пал Саныча нельзя подвести. Потому, как бы тяжело не приходилось, но к шести часам Саня зашёл в раздевалку клуба. Радовало одно — тренер накануне соревнований перестал давать пиковые нагрузки, тренировки стали умеренные, по большей части технико тактического содержания с отработкой приёмов и комбинаций в парах. Задача Пал Саныча заключалась в том, что выведя своих ребят на пик формы, теперь их на этом самом пике удержать до соревнований. Потому сегодняшняя тренировка оказалась не шибко внапряг. Тренер показал несколько новых фишек и все время откровенно уделял тем боксёрам на которых делал ставку в будущих выступлениях. Саня был в их числе, как единственный природный тяж. Тяжи кстати сложная категория, где нет такой бешеной конкуренции как у средневесов или полутяжей, зато именно на тяжах лежит большая ответственность по части представительности зала.

В конце тренировки Пал Саныч привлёк себе внимание, как обычно — свистком.

— Пацаны, благодарю вас за проделанный последние несколько недель труд. Каждый в этом зале знает, что у нас носу соревнования по области и сегодня я объявлю, кто на них выступит от нашего клуба.

Тренер прокашлялся в кулак, развернул список и нацепил на нос очки. Саня видел тренера в очках первый раз и, судя по всему, первый раз его видели другие бойцы, потому что боксёры захихикали, больно смешно в очках выглядел Пал Саныч.

— Так пацаны, у нас пять мест. Повторю, что вы все хорошо поработали и ни к кому из вас нет вопросов, потому передо мной вы все равны, — тренер обвёл присутствующих взглядом. — Но конкретно эти ребята на сегодня ровнее других.

И он назвал фамилии. Ни к кому из названных первых трёх фамилий вопросов не возникло. Вопросы вызвало наличие в списке Ромы Глисты, который тренировки то посещал по большим праздникам. Но тренер на то и тренер — ему виднее у кого какой потенциал. Последней прозвучала фамилия Пельменеко. Все присутствующие в зале захлопали.

Зачитав список, тренер сказал, что соревнования пройдут на следующей неделе и, начавшись в понедельник, закончатся финалом на выходных.

— У вас несколько дней на передых и восстановление. Подготовка подошла к концу.

Для Сани, который буквально с ног валился от накопившейся усталости эти слова стали сродни бальзаму на душу. Когда боксёры начали расходиться, Пал Саныч подозвал Пельменя к себе.