—Ты зачем пришла?

Меня будто окатывает кипятком. И я неровно дышу, разглядывая эту по-хозяйски смотрящую на Стефа женщину. Понимая, что между ними что-то есть, было… Не знаю!

—Телефон у тебя недоступен.

—Сел.

—Мм… В общем, Ксению твою два часа как привезли на скорой. Ангелина в кардиологии с подозрением на инфаркт… У Ксении смещение импланта в шейке бедренной кости, отёк, воспаление. Неудачно упала. Готовим к экстренной операции, собираем консилиум,— смотрит на часы.— Прямо сейчас. Поучаствуешь? Твоя пациентка…

—Конечно,— хлопает себя по карманам.— Ключи от тачки дома.

—Некогда. Поехали. Вернёшься на такси.

—Вик,— сжимает на мгновение мою руку.

—Поезжай!— подгоняю его.— Мы к Ангелине съездим.

Общаемся мы не сказать, что по-дружески. Но отношения хорошие. Муж её сейчас в Англии. Мало ли чем нужно помочь.

—Домой идите, ладно?

Стеф уходит за этой Альбиной. Мне дико неприятно, что садится в её машину на переднее, рядом с ней. Нет, я всё понимаю. У всех есть прошлое. И ситуация такая, что не откажешься. Но внутри сверлит адски больно!

«Не сходи с ума, Виктория!» — уговариваю я себя. Вчера ночью вы делали ребёнка. Потому что он этого очень хотел. Он сделал тебе предложение.

Да?.. А Борис тоже хотел… И тоже сделал.

Стеф не Борис. И близко.

«У других мужчин другие тёмные стороны…» — звучит у меня в голове мамин голос, полностью разрушая ощущение тихого счастья внутри меня.

Какие тёмные стороны у Стефа? Их ведь не может не быть?

Мне очень хочется написать ему или позвонить, чтобы почувствовать нашу связь и его любовь, но мне неудобно отвлекать его в такой страшной ситуации с Ксенией. Да и телефон у него сел. Нужно отвлечься и съездить к Ангелине. Сказать ей, что Стеф рядом с Ксюшей. Меня бы это точно немного успокоило!

Переписываюсь с Ангелиной, узнаю, как самочувствие, рассказываю, что Стеф поехал к её дочери. Узнаю, что привезти…

—Илюш! Поехали?..

—Ещё чуть-чуть, мамочка!

Даю ему ещё немного пообщаться с новыми друзьями.

Встаю с лавочки. И только собираюсь позвать Илью, как…

—Виктория… доброе утро.

Задержав дыхание, разворачиваюсь.

Борис! Онемев, смотрю ему в глаза. Он в очках. А обычно носит линзы. «Очки» с ним случаются очень редко. Только в ситуации крайней усталости и стресса.

Опускает взгляд, задумчиво прикусывая губу. И поднимает снова.

—Не думал, что мы когда-нибудь окажемся в такой ситуации.

—Что тебе нужно?

—Поговорить.

—Я не хочу с тобой говорить.

—Я понимаю…— кивает.— Думаю, мне стоит начать с извинений. Прости меня. Я тебя… ударил. Это было на эмоциях. Это было неправильно. Некрасиво. Я сожалею.

Растерянно смотрю на него. Мне кажется, это первый раз в моей жизни, когда он не пытается обосновать какой-то свой косяк, а признаёт его и извиняется.

—Ладно…— недоверчиво смотрю на него.— Что тебе нужно?

—Я прошу тебя: вернись домой.

—Нет!— дёргается нервно моё лицо.

—Тори… так нельзя. У нас семья. Нельзя всё разрушить из-за одной ссоры. Ты клялась мне в верности.

—А ты мне в любви!

—Я люблю тебя.

—Никогда не смей произносить эти слова! Ты и понятия не имеешь, что за ними должно стоять!

—Каждый выражает свои чувства так, как ему это дано. Неужели ты совсем не способна оценить мою версию?

—Какую?!

—Верность, надёжность, благополучие.

—Если в этом нет живых эмоций, то это так мало для женщины…

—Это очень много. Ты поймёшь это потом, когда потеряешь почву под ногами.

Когда озаботишься вопросами выживания в этом мире.

—Может быть. Но я хочу рискнуть.

—Поехали домой, Тори. Мы обо всём поговорим там. Мы обо всём договоримся.

—Ни о чём мы не договоримся! Я живу с другим мужчиной!

—Я в курсе. Я тебе это прощаю.

—Этого тебе не прощаю Я! Потому что это твоя вина! Я любила тебя… Ты всё заморозил!

—Дома, Тори. Я готов говорить на любую тему. Но дома.

—Нет. Не поеду!

—Поедешь!— вдруг прорывается через его покаянное выражение лица гнев.

И это очень маниакально!.. Настолько, что мне кажется, сейчас лопнут стёкла его очков. Внутри отчего-то до уровня пожарной сирены нарастает тревога.

Разворачиваюсь, ища глазами Илью на площадке.

Его нет!!!

—Илья…— задыхаясь, шепчу я.

—С ним всё хорошо.

—Где он?!

—Он с твоей мамой. Марина его увезла сейчас. Не беспокойся.

Борис что-то говорит, я не слышу! Встряхивает за плечи.

—Тори, послушай меня. Если ты хочешь миром решить ситуацию с Ильёй, ты пойдёшь мне навстречу. Если же нет… то ты не увидишь его до суда. И потом я сделаю всё, чтобы ты не увидела его и после. Моему сыну не нужна мать, которая меняет семейное благополучие на ширинку.

Не веря в происходящее, в шоке смотрю на пустую детскую площадку.

—Сядь в машину, Тори.

Не двигаюсь с места. Набираю номер матери.

—Да?

—Мама… ты что… украла моего сына?

—Вика… ну что ты, дочка. Мы с отцом пока заберём внука. Не надо ему видеть твоих падений. Так будет лучше. Для всех. Одумайся и поговори с мужем. Мы делаем всё ради твоего благополучия…

—Дай ему трубку.

—Извини, дочка. Пока вы не договоритесь — нет. Не надо рвать пополам ребёнка.

—Я тебя ненавижу. Ненавижу!!— срываюсь я на крик. Скидываю вызов.

—Я позвоню в полицию,— с ненавистью смотрю в глаза Борису.

—И что? Мы в равных правах опеки. По «условиям жизни для ребёнка» до суда его оставят со мной. У тебя ни работы, ни жилья. Особенно если твои родители будут свидетельствовать в мою пользу. Но если ты рискнёшь… до суда он тебя не увидит.

Этого добиваешься? Я найму адвокатов, Тори. Ты не представляешь, что затеваешь.

И насколько пострадает наш сын в процессе этой делёжки.

—Ты — тварь…

—Нет. Я защищаю наше благополучие от твоего помешательства. Но я обещаю — всё изменится, Тори. Дай мне шанс. И мне. И моему сыну — вырасти в полноценной семье. Сядь в машину…

В моей голове гул. Я сажусь на лавочку… Карусель на детской площадке тихо кружится…