от того места находится большая деревня без единого колдуна, уже нехорошо. Нежить-то мы упокоили, но у них там второе кладбище под боком. Вдруг кто-то из мертвяков надумает очнуться и там? Надо будет, кстати, сходить проверить. Не то сожрут их всех до единого, а потом туда нагрянут колдуны из ИСБ и поймут, что вместо темного артефакта на самом деле виноват проклятый предмет.

Нардис озадаченно крякнул.

— А чем, если не секрет, отличается проклятый предмет от артефакта?

— Происхождением.

— Не совсем так, — счел нужным поправить меня призрак. — Артефакты чаще всего создаются с помощью магии крови. Они — центр новообразованной скверны и подпитываются тоже благодаря крови, а точнее, жертвоприношениям. Если жертв нет, их сила начнет постепенно рассеиваться, вплоть до того, что пятно уснет и, пока его не разбудят, станет почти неопасным. А вот если жертвы приносятся регулярно, то со временем сила артефакта может возрасти настолько, что вместо простой нежити он начнет производить высшую, а там и до темного сердца недалеко. Именно с этого момента скверна считается зрелой. Что же касается проклятых вещей, то, как ты понимаешь, человеческая кровь для их создания не нужна.

Нардис кивнул.

— Для этого достаточно и проклятийника. Я понял. А раз кровь не нужна, значит, и для подпитки проклятому предмету нужно совсем иное.

— Чужие смерти, — подтвердил призрак. — Причем чем больше и мучительнее, тем лучше. Проклятие может надолго уснуть, и тогда такая вещь ничем не будет отличаться от обычной. Но само по себе оно неспособно истощиться, поэтому рано или поздно снова станет активным. К тому же в отличие от артефакта оно может перекинуться на другую вещь, и тогда поражены будут оба предмета.

— А если вещей будет две, три или десять?

— Да хоть тысяча, — фыркнул я. — Проклятие, будучи единожды созданным, потом само себя порождает и будет расползаться по округе, пока его не выжгут. Или пока его не очистит могущественный жрец. Поэтому-то проклятые предметы намного опаснее простых артефактов.

Нардис смерил меня задумчивым взором.

— Как же тогда ты? На жреца ты при всем желании не тянешь. Так почему же твое проклятие до сих пор никуда не расползлось?

— Потому что я его контролирую.

— Не только ты, — снова счел нужным вставить свое веское слово Мор. Но я от него только отмахнулся.

Не то чтобы я ему не верил, но все же его теория хоть и неплохо дополняла теорию Кариура, пока не нашла наглядного подтверждения. Иными словами, призрак считал, что, помимо проклятых камней, в моем теле находился и источник скверны, который уравновешивал собственно проклятие. Но таким источником, исходя из всего вышесказанного, мог стать только темный артефакт.

Логично?

Да, мне тоже так показалось. Но вот в чем загвоздка: не далее как неделю назад, как раз перед тем, как Мор забрал очередной осколок своей души, мы решили это проверить. И никакого артефакта ни я, ни он, как ни странно, не обнаружили. Для этого мне даже ребро пришлось вынуть, чтобы продемонстрировать призраку, какая жуть живет у меня в груди. Потом мы вскрыли живот. Изучили вполне себе человеческие, только совершенно пустые, можно даже сказать — слипшиеся и абсолютно нефункциональные кишки. Осмотрели увеличенную печень и заодно селезенку, которые выглядели как растолстевшие пиявки, только что нахлебавшиеся крови. Но не нашли среди них ничего похожего на артефакт, что поставило под сомнение гипотезу Мора.

— Должен быть артефакт, — упрямо повторил он, когда я срастил кожу, смыл с себя кровь и оделся. — У него и у проклятого предмета очень похожая сила, но при этом разные свойства. Артефакт должен постоянно поглощать, чтобы работать. Проклятие, напротив, непрерывно излучает. Когда один находится в другом, процесс рано или поздно стабилизируется, если обе вещи по силе равны.

Но если артефакта нет, а проклятие, несмотря на новые камни, все еще стабильно, то получается, что подобием артефакта стало… мое собственное тело?

В принципе, это могло быть даже не все тело, а какая-то его часть. Например, грудная клетка, внутри которой удобно хранить опасные вещи. Частично проклятие ее, конечно, разъело — недаром, кроме камней, там ничего не осталось. Да и кровь, если поранить кожу, давно не шла, в отличие, скажем, от лица или конечностей. Но вот что интересно — со временем процесс действительно остановился. Изнутри стенки полости почернели, уплотнились и стали непроницаемыми для живущего внутри проклятия. Камни его все так же, как и сотни лет назад, вырабатывали. Тело исправно забирало… быть может, они действительно друг друга стабилизировали?

Да и кто сказал, что темный артефакт обязательно должен быть неживым?

— Безумная идея, — заметил Мор, когда я высказал ему свои предположения. — Но мне чем-то нравится.

— А мне не очень, — вздохнул Нардис, от которого с некоторых пор у меня больше не было тайн. — Особенно мысль о том, что с каждым новым камнем скверна тоже неуклонно растет.

— Это не страшно. Когда камни закончатся, она тоже должна прекратить свой рост.

— Да? А что с Вилли будет потом?

Они одновременно обернулись в мою сторону. Но что я мог на это сказать? Поживем — увидим. Ну а пока нам было чем заняться, поэтому разговоры о будущем виделись мне несколько преждевременными.

[1] Маленькое королевство на юге, прославившееся своими суевериями и нетерпимостью ко всему сверхъестественному, а также предубеждением к магии.

Глава 12

После долгих споров экспериментировать с проклятыми камнями в подвале мы все же не стали. Но поскольку возвращение памяти Мору я считал первоочередной задачей, то с наступлением темноты отвел его туда, где его сила даже при самом неблагоприятном исходе никому не навредит.

Это была пещера из моих воспоминаний. По сути, то самое место, где я (насколько помнил, конечно) отыскал проклятый камень в первый раз.

Собственно, интересовала она меня не только как хорошо защищенное место, где совершенно точно не было разумных, но еще и по той причине, что, если я правильно запомнил, помимо скелетов, которые лежали тут столетиями, на полу осталась хотя бы одна вещица, которую было бы не стыдно показать Леману.

— Что это за место? — осведомился Мор, когда мы переместились и я с хрустом наступил на человеческий череп. — Откуда кости? Тут что, была война?

Я огляделся.

— Я помню только то, что случилось после того, как я начал возвращать себе разум, поэтому точно сказать не могу. Где это находится, тоже не проверял. Знаю только, что я тут когда-то был. И что вокруг раскинута целая сеть естественных подземных переходов, один из которых однажды привел