Из стоящего впереди ландо выпрыгнул Марк и что-то крикнул Терри. От дома к карете Северинов уже тоже приближались несколько мужчин.

Ни с того ни с сего раздалось дикое ржание лошадей. Одной, второй, третьей. Последовали крики.

Мой экипаж пришел в движение. Сначала откатился назад, потом заходил из стороны в сторону и накренился. Голоса снаружи становились все громче, уже сливаясь в единый шум.

Не помня себя от испуга, я открыла дверцу и попыталась спрыгнуть на дорогу, но, зацепившись за что-то платьем, едва не оказалась под колесами. К счастью, раздался треск дешевого материла, и я неуклюже свалилась на гравий, лишь ободрав колени и локти.

Кругом творился ужасающий хаос: лошади будто взбесились, что впереди, что позади нас. Кучера тщетно пытались их успокоить, гости выскакивали на дорогу в надежде спастись.

Я вовремя оглянулась, чтобы увидеть двух серых жеребцов в упряжке, наступающих на меня.

Первой защитной реакцией было швырнуть в них огнем, и ладони моментально стали горячими от прилившей силы. Но пришлось сдержать рефлекс — животные могли испугаться еще больше и, чего доброго, понести.

Следовало немедленно отползти в сторону, но сделать это в платье оказалось не так-то просто.

Внезапно кто-то схватил меня под мышки и поставил на ноги, а затем вытащил на обочину подальше от взбесившихся лошадей. Над ухом раздался шипящий треск, и в ближайшего жеребца полетел крохотный шарик перекручивающихся молний. Сгусток силы попал в голову животного, заставив его мелко вздрогнуть и присесть на задние ноги.

— Что ты… — Я оборвала свое возмущение на полуслове, потому что конь, сперва вытаращивший глаза, неожиданно успокоился. Второго тут же поймал за уздцы кучер и стал гнуть его голову к земле.

— Ты как? Стоять можешь? — спросил Терри.

Я кивнула.

Он выпустил меня из своей хватки и с двух рук отправил еще несколько трескучих шариков. Не успели они достигнуть своих целей, как воздух разорвал женский крик, такой долгий и душераздирающий, что дело явно было не в испуге.

Оказалось, я могу не только стоять, но и бежать.

Признаюсь, в те секунды, пока я пробиралась к ландо Биргитов, в голове у меня мелькала лишь одна мысль: «Только бы не Лу!»

И это действительно была не Лунара.

На земле, в руках у испуганных родителей и гессы Версавии, лежала Лигия, раскрыв рот в казавшемся бесконечным крике. Ее плечо выступало под неестественным углом.

Я опустилась на колени рядом с девушкой и легко коснулась пальцами кожи над ключицей.

— Кости целы. Вывих.

Удивительно, что пострадавшая все еще находилась в сознании. Болеть должно было адски!

— Она упала на руку, — сообщил мне гесс Биргит непривычно дрожащим голосом. — Сделайте что-нибудь!

Легко сказать! Подраздел о вывихах в учебнике по целительству, выданном нам в институте, начинался словами: «Убедившись, что кости целы, позвольте фельдшеру вправить вывих…» Как это делается, я видела всего один раз в жизни, когда на плантациях работник свалился с телеги.

Единственным вариантом сейчас было отключить сознание Лигии… Но пока я медлила, перебирая способы, сзади раздались тяжелые шаги, и бородатый мужчина поистине гигантских размеров отодвинул меня в сторону.

— А ну-ка, потерпи, красавица, — сказал он, взяв за руку уже почти скулившую гессу Биргит, а затем одним резким движением вставил сустав на место. — Ну вот!

Лигия закатила глаза и обмякла.

На этот раз уже я попыталась убрать гиганта с дороги, и он послушно отошел, позволяя проверить плечо девушки.

— С небольшой целительской помощью она поправится быстрее, — сказала я вслух больше для обеспокоенных Биргитов. — Надо зафиксировать руку и перенести Лигию в дом, пока не очнулась.

Гесса Версавия тут же стала развязывать длинный кушак, который украшал талию ее выходного платья, запачканного в пыли. Мы аккуратно наложили повязку, и Карл Биргит уже приготовился взять дочь на руки, когда мой новоиспеченный «фельдшер», до этого спокойно наблюдавший за нашими действиями, заявил:

— Полегче, папаша. Не в ваши годы.

Он поднял Лигию на руки легко, как пушинку, и уверенным, слегка пружинящим шагом направился к дому.

— Кто это? — наконец спросила я.

— Старший сын О’Бозов. Видимо, вчера только вернулся из плавания, — ответила крестная. — Иди за ним, а то мало ли что.

И я пошла, прихрамывая на обе ноги из-за разбитых коленок.

Брат Флоры! Только тогда я отметила и вьющуюся каштановую шевелюру гиганта, так разительно отличавшуюся от его черной бороды, и яркий красно-бурый загар обветренного лица.

Кажется, все остальные были целы, если не считать синяков и ссадин. Лилия с Лунарой уже шли к дому. Ролан с Терри и еще парой мужчин пытались вернуть потрепанную карету Северинов на дорогу. Марк вышел из парка, ведя в поводу каким-то образом сбежавшую лошадь. Флор О’Боз по очереди обходил всех гостей, сокрушаясь такому несчастью.

Оказавшись в библиотеке, где гигант аккуратно уложил все еще не пришедшую в сознание Лигию, я вдруг почувствовала, что сама устала настолько, что тоже была бы не против прилечь. Причитавшие вокруг Флора и ее мать отнюдь не помогали.

— Мне нужна тишина, — взмолилась я.

Гигант понятливо кивнул.

— Шу, пошли отсюда вон, клуши! — закричал он, расставив руки так, будто действительно пытался гонять кур. — Вон! Вон! Кто царапины остальным бинтовать будет?

— Спасибо, — пробормотала я и с облегчением присела на кушетку к Лигии.

— Феникс О’Боз, — протянул руку великан.

Мне пришлось немного помедлить, чтобы решить, какое имя назвать.

— Мая Лакшин.

— Целительница, значит?

Я кивнула.

— Ну тогда целительствуй.

К счастью, сегодня Лигия не изменила своей любви к открытым платьям, и одежду резать не понадобилось, ладони легко вошли в широкий вырез и легли на плечо, пришлось лишь слегка подвинуть кушак крестной.

Связки остались целы, но было небольшое кровоизлияние и отек. Значит, классический посыл к регенерации. Вот только силы он вытянет немало.

— Что случилось с лошадьми? — спросила я, стараясь отвлечься от нудного процесса передачи силы.

Феникс пожал плечами и присел в противоположное кресло.

— Понятия не имею. Сначала упряжка Северинов встала как вкопанная, если бы не знал, подумал бы, что увидели змею или почувствовали хищника. А потом на них будто бешенство напало, остальных лошадей вон перепугали.

Очень странно. Я слушала, хмурилась и всматривалась в широкое открытое лицо нового знакомого.

Говорят, что моряки суеверный народ. Если не получилось убедить