храпящим на соседней кровати.

В этот момент меня неожиданно пронизал такой страх – пальцы оледенели. Я вдруг поняла, что сейчас абсолютно беззащитна: шумная толстая тетка и ухом не повела бы, если б сейчас неведомый убийца вошел в палату и довершил начатое, придушив меня подушкой. Сопротивляться сил не было, я умерла бы за полминуты…

Мой взгляд не отрывался от двери, только теперь я мечтала, чтобы она не открывалась. Хотя бы пока соседка не проснется… Пусть она и не бросится меня защищать – с какой стати? – но может хотя бы заорать и позвать на помощь. Если, конечно, у нее не застрял в горле такой же кол…

Когда дверь приоткрылась, я чуть не завопила от ужаса. Но Артур успел засунуть голову в щель, и его улыбка осветила темную палату:

– Сашка! Привет, радость моя. Кажется, мы с тобой выжили, а?

Я всегда рада была его видеть, но сейчас хотелось просто расцеловать его сияющую физиономию. Но я только просипела:

– Выжили…

– Просто адский кошмар какой-то, – вздохнул он, присев на край моей постели. – Отдохнули в Крыму, называется! Повидал старых друзей: одного наяву, другого – там…

Артур неопределенно мотнул головой, и я поняла, что в том месте, где меня душили темные призраки, ему привиделся Паша. И тут же вспомнила:

– Знаешь, кто нас спас? Это мама меня разбудила. Там, в домике. Когда пожар начался.

Его улыбка сразу померкла:

– Оксана? Она приснилась тебе?

– Не приснилась. Не знаю… Это было как наяву. Она разбудила меня… Совсем как раньше – в школу. Знаешь, как она всегда говорила? «Любимочка моя, проснись!»

Никто и никогда больше не произнесет этих слов. Наверное, рано или поздно в моей жизни появится человек, который придумает для меня нежные слова, но они будут другими. Мамины останутся мамиными… Ни разу не говорила Артуру, но каждое утро я просыпаюсь в надежде услышать, как она звенит на кухне чашками, наливает воду в чайник, щелкает кнопкой, напевая под нос: «Кто тебя выдумал, звездная страна?»

Наверное, сейчас ты летаешь среди звезд в своей желанной стране… Ты стремительно опустилась на землю, чтобы разбудить меня, спасти… Зачем? Что хорошего ждет меня здесь без тебя? Но пустят ли меня к тебе хоть когда-нибудь? Почему мне привиделись черные тени, когда я находилась между жизнью и смертью? Я не достойна рая?

А что я сделала, чтобы заслужить его?

Артур подцепил кончиком пальца мою слезу и сунул в рот:

– Соленая…

То ли всхлип вырвался, то ли смешок… Я вытерла кулаком глаза, хотя он успел сказать:

– Поплачь, если хочется. Меня уж точно не надо стесняться, а эта, – он кивнул на храпящую соседку, – не проснется, даже если мы на пару зарыдаем.

– Все прошло, – заверила я.

Он улыбнулся:

– Мы с тобой слегка перенервничали…

Я подхватила его тон:

– Из-за чего? Нас всего лишь пытались сжечь заживо! Подумаешь…

Но тут его вдруг прорвало:

– Я этой твари сердце вырву!

Кулаки сжались, ноздри раздулись… В то, что Логов сделает это, как только вычислит убийцу, легко верилось. Даже тетка в углу перестала храпеть, точно эта угроза просочилась в ее монолитный сон.

От тишины, возникшей в палате, Артур мгновенно пришел в себя, оглянулся, и на лице его снова засияла улыбка. Только меня уже было не обмануть: я видела лик зверя из логова… И хоть для меня он не был опасен, не хотелось бы встретиться с таким в схватке.

– Пожалуй, тебе надо отдохнуть. Поспи, а утром мы смотаемся отсюда. Время не терпит… Вдруг это чудовище убьет кого-то еще?

– Их двое, – напомнила я.

Но Артур резко дернул головой:

– Речь о том, кто убил Роксану и Тамару Прохоровну. Вот этот человек ни перед чем не остановится… А Пашку все же столкнули в порыве ярости. Это совсем другое.

– Ты не тронешь его? – удивилась я.

– Еще чего? Сядет как миленький.

Поднявшись, Артур на миг прижал ладонь к моему лбу и сделал какое-то неуверенное движение, будто погладил по голове.

– Спи, малыш, – произнес он так ласково, что у меня опять навернулись слезы.

Но заплакала я, когда его уже не было в палате.

Со стороны соседней кровати донесся угрожающий скрип.

– Болит чего? – сиплым со сна голосом спросила соседка.

Сев на постели, она свесила босые ноги, похожие на толстые кегли, нашарила тапки. Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал твердо:

– Нет, все нормально.

– Это батя твой был?

Объяснять каждому, кем приходится мне Артур Логов, было утомительно, и я опять с легкостью солгала:

– Ага. Это мой папа.

– Ничего мужичок. Красивенький.

Это могло бы рассмешить, но она зачем-то направлялась ко мне, шаркая ногами, и мне вдруг стало не по себе, даже слезы высохли. На какой-то миг даже подумалось, что это и есть убийца, запершая нас в горящем доме, и сейчас она все же прикончит меня… Но даже дрожа от страха, я понимала, какой бред несу.

Соседка прошлепала мимо и скрылась за узкой дверью, откуда донеслись журчание и вздох облегчения.

«Вот дура! – обругала я себя. – Теперь каждой тени будешь пугаться? Еще не хватало…»

Нужно было настроиться на битву, как это сделал Артур. Пусть боится тот, у кого руки в крови, мы ведь все равно его достанем. Просто теперь будем осмотрительнее, чтобы у него даже шанса не было убрать нас с пути.

У кого? Не моргая, я смотрела в черный потолок, где одно за другим, точно кадры из фильма, вспыхивали лица: Юрий, Вика, Мила, Светлана, Ромка… Теплое и дружное семейство за большим столом, источающим вкусные запахи. Они нравились мне все. Может, Светлана в меньшей степени.

Трудно было справиться с желанием, чтобы именно она и оказалась убийцей. Артур с легкостью защелкнул бы наручники на ее тонких запястьях. Но в любом случае был второй…

Я тасовала их лица, перебирая все, что знала о них, до тех пор пока они вместе со мной не перекочевали в эфир сна, затуманились, рассеялись цветной дымкой. Не было ни страшно, ни тягостно в этом сне, хотя что-то происходило, кажется, я даже веселилась… И проснулась от странного звука, может, смеялась во сне?

Открыв глаза, я еще полежала, не шевелясь, прислушиваясь к больничным звукам, проникающим сквозь щель под дверью. В самой палате стояла тишина, солнечная и легкая, соседка наверняка просто вышла, не умерла… Но я все же повернула голову очень осторожно, мне не хотелось, чтобы она заметила мое пробуждение и начала трындеть. Ее постель была аккуратно заправлена: неужели ее выписали, пока я спала? Значит, заходил врач или медсестра,