После пожара 20-х годов XV в. количество построек на усадьбе резко сократилось, а размеры их уменьшились. Облик усадьбы стал очень скромным. Сохранность дерева в этих и последующих слоях очень плохая, что свидетельствует о медленном росте культурного слоя. Количество находок намного уменьшилось. Все это верные признаки того, что усадьба утратила свое прежнее значение. Во всяком случае, в слоях начиная с 20-х годов и позже мы не найдем никаких признаков, которые позволяли бы отнести ее жителей к феодальному сословию. Берестяные грамоты этих слоев - это деловая переписка рядовых горожан. Особенно характерна в этом отношении грамота № 21. Начало ее не сохранилось, а конец текста таков: «холстинку выткала и ты ко мне пришли, а не удается с кем прислать, то избели у себя». Это переписка ткачихи, может быть, с ее заказчиком.

Владения Онцифоровичей-Мишиничей

Еще в 1958 г. на усадьбах Д и Е были найдены грамоты, адресованные известному деятелю новгородской истории посаднику Юрию Онцифоровичу, представителю одного из крупнейших новгородских боярских родов.

А. В. Арпиховский установил, что самое раннее упоминание о представителях этого рода в новгородской летописи относится к 1240 г. В битве со шведами на Неве в войске Александра Невского особо отличились шесть мужей. Среди них был Миша, очевидно, по молодости лет носивший уменьшительную форму имени. Но эта форма имени утвердилась не только за ним, но и за его потомками, которых и в конце XIII в. летописец именует Мишиничами. О предках Миши нам ничего не известно.

Потомки Миши играли видную роль в новгородской истории. Михаил Мишинич был посадником с 1273 по 1280 г. Другой сын, Юрий Мишинич, был посадником с 1290 г. В 1316 г. он был убит в бою с тверичами.

Сын Юрия, Варфоломей Юрьевич, был посадником с 1331 г., а в 1342 г. умер. Упоминается Лука Варфоломеевич, ходивший в поход на Двину, основавший город Орлец и погибший в бою с заволочанами в том же 1342 г. Далее в летописи упоминается Онцифор Лукинич.

Рис. 36. Ложка Ивана Варфоломеевича

Грамот с именами Онцифора Лукинича, его отца Луки Варфоломеевича и представителей последующих поколений на усадьбах И и Д найдено более двух десятков.

В слоях рубежа XIII-XIV вв. на усадьбе Д была найдена деревянная ложка (рис. 36). Деревянных ложек в Неревском раскопе обнаружено более сотни. Но эта ложка особенная. Вся ее поверхность покрыта сложными узорами, выполненными иглой, и раскрашена желтой и красной красками. На выпуклой стороне ее изображены головы чудовищ, соединенные змеиным туловищем, а на вогнутой - изображение молодого воина в доспехах, с мечом, круглым щитом и в богатой шапке. Мы сразу вспомнили грамоту Кирьяка и рисунки Онфима. Но на ложке была надпись: «Еванова Олъфоромеевича». Расписывавший ложку художник (возможно, он же ее и вырезал из дерева) был замечательным рисовальщиком, но плохим писцом. Буквы у него плясали, а в написании громоздкого отчества он допустил ошибки. Следует читать: Варфоломеевича.

Имя Варфоломея нам уже было известно и из грамот, и по летописи.

В 1323 г. от его имени заключены два важнейших новгородских акта: договор с Ливонским орденом и Ореховецкий договор со шведами. В 1331 г. он упомянут в летописи как посадник. Иван Варфоломеевич в летописи не упоминается. Но принадлежность его к роду Мишиничей не вызывает сомнений. Берестяные грамоты донесли до нас имена потомков Юрия Онцифоровича, также не упомянутых в летописи.

Представителям этого рода принадлежала не одна, а целый ряд усадеб в этом районе. На раскопанной территории им принадлежали, кроме усадьбы Е, огромные пространства усадеб И, Д, В и смежных с ними территорий.

Таким образом, протяженность владений этого рода (только достоверно известных) по западной стороне Великой составляла около 140 м с севера на юг (от Холопьей до Розважи) и 65 - 70 м - с запада на восток. Это почти гектар. Не менее 2000 м2 занимала территория усадьбы Е. У Онцифоровичей были свои попы.

Известна, например, тесная связь новгородского боярства с монастырями. В Новгороде и его окрестностях в XV в. насчитывалось более 50 монастырей, многие из которых были построены боярами. Один монастырь - Колмов - построен был на средства Мишиничей. Там похоронены были представители этого рода начиная с Юрия Онцифоровича.

В. Л. Янин детальнейшим образом проследил родословную этого рода, их связь с монастырями и духовенством. В упоминаемой нами книге «Я послал тебе бересту» он разобрал и, что называется, разложил по полочкам все грамоты, связанные с родом Мишиничей-Онцифоровичей. Летописная канва убедительнейшим образом переплелась с этими грамотами.

Переулок, проходивший западнее усадеб И и Д, оказался внутри владений Онцифоровичей и в конце XIV в. прекратил свое существование. Но поскольку мостовая Кузьмодемьянской по-прежнему разделяла территории усадеб И и Д, мы будем говорить о них отдельно.

В середине XIV в. на огромной территории усадьбы И был отгорожен сравнительно небольшой двор размером 30 X 40 м, примыкающий к перекрестку мостовых.

В 40-х годах XIV в. этот двор был застроен двумя, по-видимому, не связанными между собой группами построек - одна в западной, другая в восточной части двора.

В западной стороне стояли компактно расположенные семь построек. Нетрудно заметить, что они были соединены в три строительных комплекса. Самый внушительный комплекс, состоявший из трех соединенных срубов, занимал юго-западный угол двора. Вероятно, к этой же группе построек следует отнести и еще две, расположенные в северной стороне двора.

Большинство построек в этой группе были жилыми, и площадь их составляла в среднем 25 - 30 м2. От мостовой Кузьмодемьянской в глубину двора шла вымостка, связывавшая воедино все постройки этой группы.

Вторая группа построек, в восточной стороне двора, состояла из трех жилых, почти смыкавшихся между собой построек, расположенных в юго-восточном углу усадьбы, и одной хозяйственной, стоящей несколько на отшибе. Все постройки здесь однокамерные, без сеней. Самый большой дом в этой группе имел размеры 7 X 5,5 м, две другие постройки примерно по 4 X 4 м.

На территории двора, между обеими группами построек, были найдены три грамоты, связанные с духовенством. Грамота № 177: «Поклон от Максима ко попу. Дай ключи Фоме. А ты пошли Григория Онфимова…» Далее обрывы. Ключи, о которых идеть речь в грамоте, вероятно, церковные.

Вторая грамота (№ 367) читается так: «Се