Шрифт:
Закладка:
Мария возвращается в Париж — и ее встречает разгневанная толпа, подстегиваемая газетными публикациями. Люди бросают камни в окна ее дома, разбивают стекла. Они называют Марию блудницей и кричат, требуя, чтобы она вернулась в свою страну. Мария слышит оскорбления, ее называют еврейкой, и ей, и ее дочерям угрожает опасность. И она находит убежище в доме Борелей, которые живут в здании, смежном с Нормальной школой, — с недавнего времени Борель назначен ее директором. Практически сразу же министр народного просвещения призывает Бореля отказать «этой женщине» в приюте и убедить ее вернуться в свою страну. Если же Борель этого не сделает, он будет уволен. Одна из версий утверждает, что сам Борель наотрез отказался выполнить эту просьбу, а другая — что Маргарита, его жена, заявила, что если уйдет Мария, то уйдет и она тоже.
В эти дни Мария находит у своего деверя, Жака Кюри, безоговорочную поддержку. Жак пишет Марии письмо, в котором возмущается произошедшим. Не ограничиваясь этим, он пишет также и в газеты, нападавшие на исследовательницу, говоря об абсолютной преданности Марии его брату, о теплом ее отношении к его отцу и о том, что Мария и Пьер были счастливы, когда жили вместе.
Обвинения набирают обороты — Гюстав Тери, издатель «желтой» газеты, антисемит и ксенофоб, опустился даже до намеков, что смерть Пьера не была несчастным случаем. Тери утверждал, что это было самоубийство. Якобы Пьер узнал об отношениях Ланжевена и Марии, начавшихся задолго до его смерти. Ланжевен вызвал Тери на дуэль. Но на ней не было ни выстрелов, ни раненых: трусоватый Тери не выстрелил, чтобы «не лишать детей отца, а Францию — ценного разума». Во всяком случае, так его цитировали на следующий день газеты.
Вмешательство друзей и коллег Марии изменило мнение министра. Скандал с Ланжевеном достигает кульминации, а 8 ноября 1911 года Мария получает телеграмму из Стокгольма. В ней сообщается, что мадам Марии Кюри присуждена Нобелевская премия по химии.
Поначалу Мария отказывается присутствовать на награждении, и Сванте Аррениус, член Шведской академии наук и лауреат Нобелевской премии по химии 1903 года, пытается уговорить ее изменить свое решение. Однако 1 декабря он пишет новое письмо. Теперь он советует Марии воздержаться от поездки в Стокгольм, пока она не докажет, что предъявленные ей обвинения безосновательны.
5 декабря мадам Кюри пишет ответ Аррениусу:
«Позиция, которую Вы мне рекомендуете занять, кажется мне грубой ошибкой с моей стороны. Действительно, премия была мне присуждена за открытие радия и полония. Я считаю, что нет никакой связи между моей научной работой и фактами моей частной жизни, которые хотят повернуть против меня в низкопробных публикациях, где они, к слову, полностью искажены. Для начала, я не могу принять тот факт, что на оценку чьей-то научной работы могут повлиять злословие и клевета, связанные с его личной жизнью. Я убеждена, что это мнение разделяют многие люди. Мне очень жаль, что Вы сами так не думаете».
И 11 декабря Мария, которую сопровождает старшая дочь (Ирен было тогда 14 лет), отправляется в Стокгольм получать премию. На следующий день она читает свою нобелевскую лекцию, в которой, воздав должное Пьеру, рассказывает и о собственном вкладе в открытие и выделение радия и полония.
Прочитанная сдержанно, с внутренним достоинством, лекция завершилась громкими аплодисментами. Мария получает поддержку от шведской ассоциации женщин-ученых, которая в ее честь устраивает банкет.
Мария получает также поддержку от великих ученых со всего света. Ей пишут многие. Процитируем Альберта Эйнштейна, который познакомился с выдающейся ученой в Брюсселе:
«Так разгневал меня способ, которым всякий сброд тужится вас атаковать, что безоглядно должен дать выход своему чувству… Хотел бы вам сообщить, что невероятно восхищен вашими упорством, энергией и порядочностью. Это великолепно, что среди нас находятся такие люди, как вы, как Ланжевен, истинная соль человечества, среди которых можно по-товарищески ощутить радость. Если сброд будет еще атаковать вас, попрошу вас попросту перестать читать этот вздор».
Ученый не жалеет комплиментов в адрес Марии. Чуть позже он напишет: «Минуло несколько недель после тех чудесных событий, и в своей маленькой серой каморке я все еще с восторгом вспоминаю пережитое. Я испытываю глубокую признательность вам и вашим друзьям за то, что вы позволили мне участвовать в вашей жизни. Не представляю себе ничего более вдохновляющего, нежели вид людей, живущих в таком согласии с собой. Все в доме у вас казалось мне настолько естественным, словно грани различных частей прекрасного произведения искусства, и хотя мое знакомство с французским языком едва элементарное, у меня никогда не было чувства, что я среди вас какой-то чужой. Горячо благодарю вас за посвященное мне время и умоляю о прощении, ежели вы были шокированы моими неотесанными манерами».
Тем временем Поль получает согласие жены на развод. Через десять дней после того, как Мария получает важнейшую научную награду, Ланжевен может наконец помечтать о своей свободе. Но, несмотря на это, он решается закончить роман с Марией и покорно возвращается к жене. Однако на этом проблемы в семье Ланжевенов не закончились. Спустя некоторое время Поль находит новую возлюбленную, Элиан Монтель, студентку из Севра. Рождается пятый ребенок Ланжевена, сын Жильбер.
А Мария уже больше не хочет романов. Теперь все свои силы она отдает Институту радия, который считала памятником Пьеру Кюри. Отношения же с Ланжевеном сохраняются до смерти Марии, но только как научное сотрудничество. Судя по всему, страсть, оживившая мадам Кюри, умерла на дуэли между Полем и Тери. Поль сделал ярчайшую научную карьеру, но Нобелевской премии так и не получил.
Роман Склодовской-Кюри и Ланжевена не возобновлялся, но история замкнула круг: внучка Марии, Элен Жолио, вышла замуж за внука Поля Мишеля.
Глава 4 Франция. Институт радия
Продолжим разговор о личной жизни мадам Кюри, о ее дочерях. В 1910 году умирает любимый дедушка Ирен и Евы, доктор Эжен Кюри, и Мария теперь немногое свободное время посвящает детям. Об уникальной школе для десятка детей, в которой преподавала сама Мари, мы уже упоминали.
Практически все ученики этой необыкновенной школы позже станут известными учеными (а Ирен даже лауреатом Нобелевской премии) и навсегда сохранят восторженную память об этих увлекательных уроках, о внимательном и дружеском отношении самой Марии. Благодаря ее урокам физические явления, весьма скучно описанные в учебниках, становились простыми и понятными. К сожалению, эта школа — талантливые ученые и их талантливые ученики — через два года
